Лебеди в душе

Бывает, когда лебеди заводятся в душе. Кто-то считает что это бабочки, возможно, у кого как. Бабочки, если заблудятся внутри, могут только пощекотать, не более того. Бабочки слабые, они не могут поднять человека. Лебеди запросто могут, особенно если их много, они гораздо сильнее бабочек. Но могут и начать больно бить крыльями и клювами в стенки и перегородки, не такие уж безобидные существа, как это может показаться. Бывают случаи, когда рвут или ломают, бабочкам это не под силу.

У неё были лебеди в душе. Я увидел их, когда пришёл к ней домой. Родители уехали на дачу, сказала она, я специально осталась дома. Мы пошли в душ. Лебеди были нарисованы на кафеле, и она их немного стеснялась. Не обращай внимания, сказала она. Уже давно нужно сделать ремонт, они, наверное, уже не совсем,.. всё время то денег не хватает, то времени… Это было преувеличением, на мой взгляд, лебеди были вполне ничего, в стиле начала 2000-х, наподобие картины: два белых лебедя, плывущие навстречу друг другу среди каких-то камышей и лилий занимали то ли шесть, то ли восемь плиток на голубом фоне. Ничего такого, в то время это было модно. Но она их почему-то стеснялась. Напрасно, на мой взгляд. Мода и её постоянные изменения – не повод переделывать своё жильё в угоду кому бы то ни было, особенно тем, кто его не видит. Включая меня, конечно. Лебеди как лебеди, тем более, что я пришёл к ней, а не лебедей рассматривать, в конце концов.

Лебеди уже тогда были в душе, и у меня, и у неё. Несмотря на то, что всё начиналось не так, как в кино. Вообще, «как в кино» бывает только в кино, то есть никогда «как в жизни». Конечно, можно придумать кино, где он и она как бы неожиданно оказываются в отдельном кабинете офиса в средней степени опьянения, она говорит: «знаешь, у меня сейчас такой период в жизни, когда сильно не хватает секса…» и так далее, хотя какое после этого может быть «так далее», кроме того, что будет далее. Он без лишних слов пытается это исправить, но почти ничего не получается, ввиду того, что степень опьянения оказывается чуть более чем средней, с её стола улетают какие-то папки, бумаги и ручки, сброшенные в порыве или якобы в порыве страсти, недопитая бутылка шампанского разливается по полу, два стеклянных бокала из супермаркета удаётся спасти, я точно помню… Почти стандартное окончание стандартного корпоратива, даже без возможных вариаций в виде такси, гостиницы или случайной квартиры. Если бы не лебеди в душе потом. По крайней мере, так хотелось думать в тот момент. В последующие разы получалось гораздо лучше и более естественно. Это уже категорически не подходит для кино, даже среднего качества, ввиду отсутствия развития сюжета и побочных линий. Порно, конечно, не считается. Сюжет, совсем незамысловатый, был, но до и после. Настолько стандартный, что и пересказывать не стоило бы, если б не они, лебеди. Несколько ничего не значащих слов и взглядов до. Что-то, с одинаковой вероятностью могущее быть воспринятое и как вежливость, и как попытки ухаживания. Ответная реакция, которую с одинаковым успехом можно было трактовать и как якобы принятие этих якобы ухаживаний, и как дежурную корпоративную этику производственного предприятия среднего калибра вместо отказа, причём, без особого огорчения.

А потом – лебеди в душе. Как-то постепенно и у обоих, несмотря на. Так бывает, просто об этом не снимают кино, слишком прозаический сюжет. Тем более, с учётом моего почти безнадёжного семейного положения. Я женат, у неё период нехватки секса. Чуть менее чем скучно для сюжета. Вполне предсказуемое отсутствие развития событий, даже если она не преувеличивала. Или это было просто неуклюжей, невпопад сказанной фразой. Примерно так. Плюс-минус ещё несколько факторов, о которых нет смысла упоминать, это вряд ли бы что-то изменило. В общем, на роль ангела я не претендовал. У них-то точно не бывает ни бабочек, ни лебедей, сами с крылами, как говорится.

- Знаешь, а родители нервничают, когда я в душе, спрашивают, что здесь так долго можно делать, даже ругаются. – Смеясь, сказала она.

- Покажешь? – Она показала. Это было как минимум неудобно. Как минимум, к тому же вдвоём в ванной было тесно. Мы переместились туда, где было удобно. Лебедям ничего не оставалось, как остаться в душе. А наши с ней закачались на волнах, время от времени засыпая.

- Ты голоден? Хочешь, я сварю тебе пельменей?

- Хорошо, свари.

Пельмени были с майонезом.

- Давай вместе поедим, я голодная. Не бойся, я ем немного, - она отложила себе несколько штук.

- Я не боюсь. Только не пытайся делать вид, что ты хорошая хозяйка. Это лишнее, да у тебя и не получается.

Ей нравился парфюм Cacharel “Promesse” не меньше, чем мне. Когда почти кончался флакон, я покупал новый, и каждый раз вздрагивал, читая этикетку. Потом он начал исчезать с витрин парфюмерных магазинов, в продаже осталась только туалетная вода, продавщицы говорили, что он уже снят с производства, распродаются остатки. Я не поверил, считая это обычной уловкой, но это оказалось правдой, и скоро я уже жалел, что не купил ей хотя бы воду. Скоро была найдена замена “Promesse”, что-то свежее и цветочное в круглых флаконах в форме яблока, я не сильно разбираюсь, но это было уже не то. Она сказала, что ей нравится, мне в общем тоже, этого было вполне достаточно. Но начали беспокоить лебеди, это вряд ли было совпадением. Не те, что остались в душе, те наоборот затихли. Я как-то спросил у неё, она ответила, что совсем незаметно перестала к ним заходить с этой целью. Конечно, это льстило. Проснулись другие. Неотвеченный вызов, а тем более разрядившийся телефон, опоздание на встречу из-за очень некстати не желающего завестись двигателя, не в том месте купленная пачка сигарет, мои оправдания. Её лебеди успокаивались сначала на несколько недель, потом лишь на несколько дней. Опять мои оправдания, её извинения, обещания прекратить, а затем всё сначала. Её лебеди уже не успокаивались и всё больше чернели от яда, имя которому - ревность. Мои тоже начали шипеть и отбиваться, а потом они просто стали уставать. Наверное, её от бессилия, мои от безнадёжности. И то ли ещё были живы, исковерканные, в двух отдельных грудных клетках с изогнутыми прутьями, то ли нет, трудно сказать. Просмотр списка вызовов моего телефона, затем требование распечатки вызовов за месяц. Конечно, ничего не было обнаружено, но стало понятно, чем всё это кончится. Но не лебедям. Мои не хотели этому верить, но ещё дышали, мне казалось, что её тоже, некое подобие надежды всё-таки оставалось.

- Слушай, я давно не покупал тебе духи, давай куплю? Ты какие хочешь, опять «яблочко»?

- Нет, не нужно. Хотя, если хочешь, купи. Мне понравился аромат “Jadore”, Dior.

- Я прямо сейчас схожу.

Я видел рекламу по телевизору, название и посылы маркетологов были запоминаемы. Упаковка жёлтых осенних тонов, флакон, напоминающий женский силуэт. Запах оказался вполне предсказуемым. Немного душноватый, тяжелеющий с каждым вдохом, вполне подходящий состоявшимся женщинам, уже почти понимающим, что молодость уходит с каждым днём. Лёгкие девчачьи «Promesse” были уже давно и необратимо сняты с производства. Разумеется, я купил “Jadore” и отдал ей, проводил её до автобусной остановки и получил в знак благодарности поцелуй в щёку. Где-то в душе из последних сил шевельнулись лебеди.

Подарок предназначался ей, а не им.

 

Лебеди должны быть у человека, понимаешь? В душе. ))
Так и живём.

 

Собственно, о птичках. Во избежание дискуссий о парфюмах и для расстановки ударений над i.