Помощь Вите Винни Пуху.

Ребята, со мной связывался Витя (Винни-Пух), очень просит помочь всех кому он не безразличен. Многие его знают, так как чинили у него авто. Помочь естественно деньгами. Помощь нужна его семье, не ему лично.

Ситуация у его семьи сложная, есть какие-то долги по коммуналке которые списывают с карты его жены. Долг по коммуналке сейчас более 500 000. Поэтому прямую материальную помощь на оплату этой самой коммуналки можно отправить на карту жене Вити 2202 2007 8380 1903 Анна Сергеевна.
Если просто хотите помочь им деньгами, вот карта сына 4276 4000 8913 8094 Роман Викторович.

Витя действительно в местах лишения свободы, но ситуация и история там не простая. И скорее всего есть большая вероятность того, что он просто попал в ситуацию, к которой не имеет отношения.



Это ссылка на тему с благодарностями.
https://www.bmwclub.ru/threads/ogromnoe-spasibo-vite-vinni-pux-za-pomosch-i-dobrotu.834228/page-1

 

А вот статья о его ситуации, к сожалению фамилии убраны, так как идет следствие.

Закон о досудебном сотрудничестве.

Судьбы людей.

Кому и зачем это выгодно.

Частный случай.


Статья 62 УК РФ - Назначение наказания при наличии смягчающих обстоятельств.

ч. 2. В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктом "и" части первой статьи 61 УК РФ (явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления) и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

ч. 4. В случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, если соответствующей статьей Особенной части УК РФ предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь, эти виды наказания не применяются. При этом срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания в виде лишения свободы, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

Например, ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство двух или более лиц, убийство совершенное группой лиц или организованной группой и т.д.) наказывается лишением свободы на срок от 8 до 20 лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью. А это значит, что применяя ч. 2 или ч. 4 ст. 62 УК РФ, заключивший досудебное соглашение о сотрудничестве избегает пожизненного лишения свободы и получает наказание не более 10-15 лет лишения свободы (не более, а зачастую даже меньше!), независимо от количества убитых. Для этого надо просто подать ходатайство о досудебном соглашении о сотрудничестве, написать явку с повинной и указать на других лиц. Этим пользуются не только преступники, желающие из своих корыстных соображений уменьшить срок лишения свободы, но и нерадивые сотрудники следственных и оперативных органов, которым выгодно таким образом закрыть как можно больше нераскрытых преступлений и которые обещают преступнику уменьшить срок лишения свободы и заключить с ним досудебное соглашение, если он «возьмет на себя» еще несколько преступлений. Такое сотрудничество выгодно и преступнику и работникам следственных органов. Для преступника срок лишения свободы от количества преступлений уже больше не вырастет, а сотрудники следствия еще и обещают содействие в условно-досрочном освобождении в соответствии с ст. 79 УК РФ, обещая освобождение после отбывания двух третей срока наказания, а также другие блага (хорошее место отбывания наказания, телефон, свидания с родными и т.д.). А работники следственных органов таким образом закрывают свои нераскрытые «висяки», получают премии и звания, продвижения по службе, строят себе на этом карьеру. И чем больше дел они уговорят «взять на себя» заключившего с ними договор о сотрудничестве, чем громче и значимей будут эти дела, тем больше выгод, премий, званий и должностей получат сотрудники следствия.


В декабре 2016г. по подозрению в участии в 2014 г. в бандитской «разборке», в которой было убито 4 человека, был задержан некто «С», который в день задержания дал признательные показания и даже подтвердил их на следующий день при проверке показаний на месте преступления. Однако еще через день, сразу после появления у него адвоката, отказался от своих показаний, заявив о пытках, при которых его вынудили оговорить себя. Ситуационная экспертиза, проведенная экспертами-криминалистами по показаниям «С», показала, что его не было в том месте, о котором сам «С» говорил в своих показаниях. А проверка заявления о пытках свелась к банальной «отписке», потому что на очной ставке с теми, кто по заявлению «С» пытал его, сотрудники полиции конечно же заявили, что пыток не было и все показания «С» давал добровольно. Про пытки в стенах МВД знают все, но почему-то делают вид, что их нет, и поэтому «С» поместили в СИЗО.

В июне 2017г. был задержан «О», по обвинению в том, что в июне 2016г. он якобы купил мотороллер, найденный в сентябре 2016г. в дачном поселке в 10 км от одного подмосковного города, в котором до этого был убит некий коммерсант «Х». После задержания «О» «признается», что возил в этот подмосковный город к дому коммерсанта «Х» некого человека, с которым познакомился за день до этого и который представился именем «Черный», и сделал он это по просьбе руководителя предприятия, на котором раньше работал. А после появления у «О» адвоката, «О» заявил о пытках, под воздействием которых оговорил себя и других, и отказался от данных им показаний. Следы пыток, следы воздействия электрическим током и следы избиения зафиксированы медицинскими работниками, а последствия до сих пор сказываются на состоянии здоровья «О» и подтверждаются врачами. Но и в этом случае следственные органы отделываются «отпиской», утверждая, что при задержании к «О» были вынуждены применять силу. Но «О» не оказывал сопротивления, он был задержан рано утром дома, в своей кровати, рядом с женой и годовалой дочкой.

Как говорят психологи, люди, которые подвергаются пыткам, либо повторяют то, что диктуют им истязатели, либо называют имена, которые первыми приходят в голову – имена своих соседей, коллег, начальников, это защитная реакция организма, инстинкт самосохранения. Истязаемые надеются, что в более безопасной и законной обстановке, когда будет защита, будет адвокат, свидетели, можно будет дать объяснения, отказаться от «выбитых» и вынужденных ложных показаний, что случайно названных людей не тронут, что в случае необходимости эти люди легко смогут доказать свою непричастность. Но на практике нерадивые полицейские умеют покрывать свои «темные делишки» и оставаться безнаказанными. Кто не слышал о пытках в полиции? А сколько вы слышали о наказанных за это полицейских?

Результатом показаний «О» стали задержания «Ч» и «Б», которые впервые слышали о событиях, в которых их обвиняли и виновными себя, конечно же, не признали. Теперь уже «Ч» заявляет о пытках, но снова проводится очная ставка между полицейскими-истязателями и обвиняемым, и снова слов полицейских о том, что никаких пыток не было достаточно, чтобы закрыть жалобу. «Б» также неоднократно заявлял о пытках, о давлении и угрозах не только ему, но и членам его семьи, ему даже обещали создать проблемы с лечением малолетней дочки - инвалида детства, угрожали посадить в тюрьму рядом с ним родного брата, подкинув тому наркотики. И эти угрозы были выполнены.

Всех задержанных отправляют в разные СИЗО Подмосковья, и дальше начинают происходить совсем странные вещи, весь ужас которых можно объяснить только произволом и безнаказанностью следственных органов. Люди арестованы, они в тюрьме, в застенках «системы правосудия», в руках все тех же полицейских и их друзей. Формально, полиция и тюрьма – разные ведомства, но это только формально. «Система» одна. Про пытки в СИЗО, про спецблоки, про карцер, про «пресс-хаты» слышали многие. Что происходит с этими людьми сейчас в тюрьме известно только Богу и им самим, но они об этом не говорят, они все еще в руках «системы». Мы можем только попробовать представить, что происходило с ними, изучив дальнейшую хронологию событий.

Через неделю нахождения в СИЗО «О» неожиданно заявляет, что хочет дать показания и на следственных действиях опознает неизвестно как появившегося там «С» как человека, которого он якобы возил на мотороллере к месту жительства убитого коммерсанта «Х».

«С» знакомство с «О» и его показания отрицает, заявляя, что перед процедурой опознания он сам и его адвокат видели, как сотрудники следствия указывали «О» на «С». «С» и его адвокат ходатайствуют о приобщении к материалам дела видеозаписи этого момента, но по странному стечению обстоятельств видеозапись неожиданно пропала из здания УВД через 15 минут после проведения опознания.

Позже «О» снова отказывается от данных показаний и потом в течение месяца трижды снова дает показания и трижды от них отказывается, каждый раз заявляя о пытках и психологическом давлении.

В августе 2017г., примерно через месяц после проведения процедуры опознания, «С» неожиданно отказывается от услуг своего адвоката, договор с которым был заключен и оплачен до конца следствия, и следствие назначает «С» своего адвоката. С новым адвокатом «С» «вдруг» пишет явку с повинной, признавая себя виновным в убийстве 4 человек, за что был изначально задержан, а так же в убийстве коммерсанта «Х», а еще через месяц еще несколько явок с повинной, признаваясь еще в нескольких особо тяжких преступлениях, путаясь в своих же показаниях, противореча показаниям свидетелей и очевидцев, противореча выводам экспертов и показаниям потерпевших, но оговаривая кроме себя еще 8 человек.

Все эти показания «С» дает, заключив досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием. Что послужило причиной для этого? Причастен ли «С» хотя бы к одному из этих преступлений? Выводы пусть каждый сделает сам. Здесь только факты, взятые из материалов уголовного дела.

Из психиатрической экспертизы «С» в 2018г.: «Морально-нравственные нормы размыты. Высокая самооценка, низкое чувство собственной вины, расчетливость, потребность в обладании жизненными благами, игнорирование других – нашли отражение в совершении им деяний».

В 1991г. «С» более полугода находился в психиатрической больнице, где был признан психически больным и не годным к службе в армии с диагнозом «Остаточные явления органического поражения центральной нервной системы неясного генезиса с эмоционально-волевыми нарушениями». Из психиатрической экспертизы 1991г.: «Мышление замедленное, вязкое. Суждения легковесные, поверхностные. Кругозор узок. Эмоционально неустойчив. Несдержан, груб при общении с медперсоналом». Для следования из психиатрической больницы домой по указанию в справке нуждался в сопровождающем. Однако следствие игнорирует эту экспертизу и «делает» «С» здоровым.

В ходе написания явок с повинной появляется еще один фигурант дела – «У», его «С» решил назвать главарем банды. Хотя «У» всю сознательную жизнь работал, был генеральным директором одной из фирм, а также соучредителем в нескольких фирмах. «С» ревновал «У» к своей жене, которая вела свой бизнес в парке аттракционов, где одним из соучредителей был «У», и который занимался в парке организацией работ и развлечений. Из ревности «С» неоднократно угрожал убийством не только самому «У», но и другим людям, которые по мнению «С», могли знать об отношениях его жены с «У», но не пресекали этого, в этом была и их вина, говорил им «С». Это подтверждают более 20 человек, но следствию эти свидетели не интересны. «С» забрал у своей жены автомобиль и сжег его, только за то, что она подвозила на ней «У», хотя сам купил ей эту машину больше чем за 2 миллиона рублей. «С» сжег дом «У», а когда «У» восстановил и отстроил свой дом заново, начал делать в нем отделку, «С» повторно сжег его. До своего ареста «С» сам заявлял об этом, не скрывая. По этим фактам осенью 2016г., еще до ареста «С», написаны заявления, но это умалчивается следствием, заявлениям не дают законного хода, дело по поджогу «замято».

«С» угрозами пытался забрать долю «У» в парке аттракционов, но это у него не получилось. Тогда «С» попытался также угрозами завладеть долей «У» в одной из фирм, где «У» был не только соучредителем но и генеральным директором. Из страха перед угрозами поджогов и физической расправы, учредители вынуждены были уволить «У» с должности генерального директора, и хоть доля «У» не досталась «С», он на какое-то время отстал от учредителей, а позже был арестован.

«С» знал о знакомстве «Б» и «У», «С» был прорабом на стройке, строил «Б» дом. И, возможно, информация о том, что по оговору задержан «Б», а также пытки в тюрьме, привели к тому, что у «С», уже страдающего психическим заболеванием и обезумевшего еще и на почве ревности, возникла идея оговорить и «У», и тем самым отомстить «У» и всему миру за свои неудачи. Возможно, «С» решил, что после всего, что он наделал перед своим задержанием, он окончательно потерял жену и семью, его больше никто не ждет дома, он никому не нужен. Всё это пытками, давлением, уговорами, игрой в «доброго и злого полицейского» умело управлялось и поощрялось нерадивыми сотрудниками полиции, желающими громких раскрытий, званий и продвижения по службе. Именно нерадивые сотрудники полиции, взявшие в оборот обезумевшего «С», давя на него и играя его слабостями, стали подсовывать ему старые нераскрытые дела, «висяки», обещая ему маленький срок наказания, независящий от количества «взятых» на себя преступлений, при условии заключения досудебного соглашения о сотрудничестве со следствием и при условии вовлечения (=оговора) большого количества людей, обещая оказать содействие в условно-досрочном освобождении по истечении двух третей срока наказания, а также обещая другие блага в местах заключения. «С» даже в тюрьме владел телефоном, хотя это строго запрещено. Он не раз звонил из тюрьмы своей жене и угрожал ей. У жены «С» есть записи этих разговоров и угроз, но следователь отказал в приобщении их к материалам дела.

После задержания «Б» сотрудники полиции усиленно давили и на него, угрожая довести до самоубийства или даже сымитировать самоубийство в тюрьме, угрожали проблемами семье, зная, что «Б» сильно переживает за свою больную дочь – инвалида детства, которую «Б» сильно любит и с самого ее рождения делает всё для ее восстановления. После ареста «Б» его дочь фактически лишилась необходимого ей лечения, т.к. «Б» был единственным кормильцем в семье, мать ребенка не могла работать, т.к. вынуждена постоянно находиться рядом с ребенком, больной и не умеющей обслуживать себя девочкой, нуждающейся в постоянном уходе. Сотрудники полиции давили на чувства «Б», говоря, что чем дольше «Б» будет отказываться от сотрудничества, тем дольше девочка будет без лечения, и это будет только его вина. Старшая дочь «Б» была вынуждена уйти из института, с последнего курса, недоучившись полгода до защиты диплома, из-за ложных слухов об ее отце, распространяемых сотрудниками полиции. С самого первого дня после задержания «Б» угрожали, что если он не начнет подписывать нужные сотрудникам полиции документы, он «посадит» в тюрьму и своего родного брата, которому полицейские угрожали подкинуть наркотики, и что виноват в этом будет сам «Б». Жалобы на эти угрозы неоднократно подавались «Б» и его адвокатом, но это не пугало и не останавливало нерадивых сотрудников полиции. Через несколько месяцев после заключения «С» досудебного соглашения о сотрудничестве, эти угрозы в отношении брата «Б» начинают выполняться. Но полицейские не стали подкладывать ему наркотики, как обещали, они сделали изощреннее – «С» начинает обвинять брата «Б» в убийстве, совершенном 20 лет назад, о котором сам «С» якобы узнал от своего друга, умершего 16 лет назад. Но при таком тяжком обвинении не задерживают брата «Б», а продолжают давить на самого «Б», обещая, что снимут все обвинения с брата и даже уберут эти показания «С» из материалов дела, если сам «Б» подпишет досудебное соглашение о сотрудничестве, как и «С», и, получив маленький срок наказания и помощь в условно-досрочном освобождении, спасет своего брата от тюрьмы и сможет быстрее вернуться домой и продолжить лечение дочки. «Б» настаивает на своей невиновности и тогда не сразу, а спустя 2 года после этих угроз и обещаний, задерживают брата «Б», оформляя что тот якобы скрывался от следствия и находился в розыске, хотя все это время брат проживал со своей семьей, никуда не скрывался, и никто из сотрудников следствия за эти 2 года им не интересовался. Он помогал своей жене ухаживать за ее тяжелобольными родителями, проживающими вместе с ними, ходил на работу, ездил на своем автомобиле, его дети ходили в школу. Все это подтверждается документально, но эти документы опять не были приняты во внимание следствием. Дочь «Б» из-за отсутствия средств на лечение так и остается беспомощной, ее состояние ухудшается, ее проблемы растут с каждым упущенным без лечения днем. Хотя если не затягивать с лечением, то ее можно восстановить или хотя бы значительно улучшить ее состояние и тем самым дать ей возможность в будущем, во взрослой жизни, вести самостоятельную жизнь, а не нуждаться всю жизнь в няньке, в попечителе и в инвалидной коляске. Она ждет отца и справедливости.

Всего по оговору «С», мстящего всему миру за свои неудачи и обезумевшего от ревности, арестовано восемь человек. А это значит, что по вине умалишенного и нерадивых сотрудников полиции страдают не только сами задержанные, но и их семьи - их дети, их жены, их родители. Все они ждут правосудия и освобождения, но следственные работники всячески тянут время, как будто боясь выходить с таким безумным делом в суд.

У всех задержанных есть алиби, есть свидетели, которые эти алиби подтверждают, но следствие отказывается приобщать к делу показания этих свидетелей, подтверждающие документы, отклоняя ходатайства адвокатов. Следствие ведется в одностороннем, исключительно обвиняющем, направлении. Следствие считает, что свидетели защиты не нужны и их показания не имеют отношения к делу.

Следствие объединило разные преступления в одно дело, обвиняя «У» в создании банды в 2001г. Однако, ответы на запросы следователя, полученные из различных информационных баз, из разных городов и областей, на запросы к участковым и в местные отделы полиции по местам жительства и местам работы задержанных не подтверждают это обвинение – нигде нет никого компромата на этих людей, они чисты перед законом. Никто и нигде не слышал не только о существовании самой банды, которая со слов «С» существует более 18 лет, никто не слышал об участии задержанных в подобных сообществах. Напротив, имеющаяся информация подтверждает то, что все задержанные имели постоянную работу, несовместимую с криминалом и участием в банде, официальный доход, у кого-то был бизнес, собственные предприятия и производства, у них положительные характеристики с мест работы и проживания. Также в опровержение обвинения об участии задержанных в банде говорит и тот факт, что все аресты происходили не в один день, а на протяжении трех месяцев. Если бы задержанные имели между собой что-то общее, постоянно общались или хоть как-то связывали себя друг с другом или с бандой, то разумно было бы полагать, что узнав об арестах других «участников банды», остальные предприняли бы попытки скрыться, но все эти люди продолжали жить обычной жизнью, ходить на работу, растить детей, даже не подозревая о том, что готовит им судьба в лице «С». Между арестованными не было никогда общих связей и совместных дел.

Все обвинение построено исключительно на ложных показаниях только одного «С». При этом, «С» дает эти показания только в закрытых кабинетах и только наедине с сотрудниками полиции, а на очных ставках говорит общими, заученными фразами, постоянно путается в своих же показаниях и в элементарных деталях, противоречит сам себе, противоречит показаниям свидетелей и показаниям потерпевших. Следователь на очных ставках отклонил все вопросы защиты, которые задавались «С» в рамках и в пределах предмета очной ставки с целью вывести «С» на чистую воду, показать его ложь. И даже если какие-то вопросы не были отклонены следователем, то «С» уходил от ответов, отвечая, что он рассказывал это уже раньше, на своих допросах в кабинете следователя, а сейчас отвечать не будет. Из всего этого хорошо видно, что он и сам не причастен к этим преступлениям и не знает про них ничего, только повторяет то, что смог запомнить со слов сотрудников полиции во время «допросов» за закрытыми дверями.

Несмотря на то, что дело еще не закрыто, в СМИ уже появились статьи, в которых в нарушение ст. 14 Уголовного кодекса РФ (Презумпция невиновности) и в нарушение ст. 161 Уголовно-процессуального кодекса РФ о недопустимости разглашения данных предварительного расследования, задержанные безоговорочно, без суда, называются виновными во всех этих преступлениях, указываются их персональные данные и даже данные членов их семей. Таким образом следствие пытается манипулировать общественным мнением перед судом и оказать давление и на самих задержанных, и на их семьи.

Предварительное расследование завершено осенью 2018г. Дело «С» было выделено в отдельное судопроизводство и «С», оговоривший себя в убийстве 8 человек и разбоях, был осужден и приговорен к 15 годам лишения свободы – это максимальный срок наказания, который может получить человек, заключивший досудебное соглашение о сотрудничестве и совершенно неважно, в скольких преступлениях он бы еще признался. К таким же срокам лишения свободы приговаривают за одно подобное преступление, но не тех, кто заключил досудебное соглашение и оговорил других людей (это одно из обязательных условий такого договора).

На суде «С» не было представлено доказательств, противоречащих его показаниям. Этих доказательств множество, но они не были включены в выделенное дело «С», как ненужные.

Следователь, которые вел это дело, получил повышение по службе, а оперативные сотрудники (с их собственных слов) получили премии, наградное оружие и очередные звания.

Только 8 человек, оговоренных «С», и их семьи уже больше двух лет продолжают ждать правосудия.

Следователь, которому передали дело после повышения и ухода его предшественника, и которому всего лишь надо закончить начатое осенью 2018г. ознакомление обвиняемых с материалами дела, не торопится передавать дело в суд, всячески затягивая ознакомление, как будто не хочет или даже боится выходить в суд с таким надуманным и безумным делом, как будто надеется «спихнуть» с себя, передать его кому-то другому.

Ознакомление с одним томом уголовного дела в рамках выполнения требований с. 217 Уголовного кодекса РФ у одного обвиняемого занимает в среднем 30-40 минут, и несложно посчитать, что той группе следователей, которая закреплена за этим делом, на ознакомление всех обвиняемых со всеми томами дела хватило бы одной рабочей недели. Прошел уже год, как началось выполнение требований с. 217 Уголовного кодекса РФ, а арестованных так и не ознакомили со всеми материалами дела, их необоснованно держат в тюрьме, пользуясь лазейками в законе, которые позволяют тянуть время и не передавать дело в суд. И все это время продолжается активное давление как на самих арестованных, так и на их семьи, и без того уже доведенных до тяжелого состояния. Прокуратура уже много раз находила нарушения ст. 6.1 Уголовно-процессуального кодекса РФ – нарушение разумных сроков делопроизводства – при выполнении требований с. 217 Уголовного кодекса РФ и требовала от следственных органов устранить эти нарушения. Но это не пугает следствие, и волокита и бездействие продолжается.

По закону все дела должны быть расследованы и переданы в суд в течение 18 месяцев, но только вот с такими вымышленными, необоснованными и явно ложными обвинениями происходит волокита – следователи не хотят сами или боятся передавать их в суд, затягивают время, давят на семьи арестованных, запугивают их с одной только целью – довести арестованных до того, чтобы они, желая оградить, спасти свои семьи от этих ужасов, от давления, стали оговаривать себя.

Возникает вопрос о практике использования досудебного соглашения о сотрудничестве. Хочется понять, для чего существуют несовершенные законы? Для каких целей нужны такие лазейки в законах, когда можно необоснованно и безнаказанно держать людей в тюрьмах? Почему в нарушение ч. 2 ст. 77 Уголовно-процессуального кодекса РФ в основу обвинения ложатся показания обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве с целью выгодного для себя решения по уголовному делу, а не ищется подтверждение виновности совокупностью доказательств? Обезумевший «С», который не отвечает за свои действия и потерял интерес к жизни в нормальном обществе, который сам сделал так, что его никто не ждет дома, пользуясь этим законом, мстит всему миру. Но точно так же этим законом могут пользоваться и настоящие бандиты, желающие скрыть свои реальные преступления, утаить своих реальных подельников, желающие избежать больших сроков наказания за свои преступления. Для этого им надо просто заключить досудебное соглашение о сотрудничестве. Это выгодно не только преступникам, которые таким образом могут избежать длительных сроков заключения, а подельники могут помогать им, оставаясь на свободе. Это выгодно людям, не умеющим и не желающим работать, но согласным ради денег «отсидеть» в тюрьме за чужое преступление. Это выгодно нерадивым сотрудникам полиции, которые ради карьеры, премий, должностей, статистики раскрываемости будут подкладывать и подкладывать старые зависшие дела, где за давностью лет сложно искать доказательства, а значит для обвинения хватит признательных показаний заключившего досудебное соглашение обвиняемого. А на судьбы оговоренных людей всем наплевать.

 

он в сизо уже больше 5-ти лет сидит.