Байки из склепа (с)

Лёня, отлично!

 

Да, чуть не пропал человек...
Я всегда знал, книга и знание - первый враг рабочему люду.

 

БЕЛЫЕ АНГЕЛЫ



Сегодня утром на город опустилась оранжевая и тёплая осень. А у меня за спиной неслышно спустился на землю Ангел. Я даже не услышал, а скорее почувствовал еле уловимый шелест крыльев. И обернулся.
-Привет.
-Привет. Рад тебя видеть. – Сказал я.
-Я тоже рада.
Я всмотрелся в утреннее небо её глаз. Протянул руку и обнял её за талию. Притянул к себе. Вдохнул запах её волос.
-Совершенно не обязательно говорить неправду. – Сказал я.
-Я говорю правду.
-Хочешь сказать, что Ангелы не лгут?
-Не поняла? – Ответила она и широко раскрыла глаза.
-Да это так… мысли вслух.
-Так мы едем? – Нарочито капризным тоном спросила она.
-Да.
Я открыл дверцу машины и подал ей руку.

***
Мы стояли почти на самом краю обрыва и смотрели вниз. Прямо под нашими ногами петлял серпантин дороги с медленно ползущими по нему автомобилями. Я всматривался, пытаясь определить марку каждого авто.
-О чём ты думаешь? – Спросила она.
-Я пытаюсь понять, чем они отличаются друг от друга.
-С такой высоты – ничем. – Ответила она, и тут же спросила: - Тебе страшно?
-Я не думал об этом. А тебе?
-Не знаю. Я просто хочу попробовать. А вообще, я ничего не боюсь.

-Ну, кто первый? – Раздался откуда-то из-за моей спины голос инструктора. Я и Ангел одновременно обернулись.
-Девушка. – Пошутил я, но увидев, что она не откажется, тут же спохватился: - Да нет,… конечно, я. Я буду первым.





Я лежал на ещё не остывшей после жаркого лета земле, вдыхал запах трав, и смотрел в небо, в котором кружился Белый Ангел под синим крылом. В кармане задребезжал мобильный. Звонила моя жена.
-Привет.
-Привет, родная, – ответил я, - как тебе работается.
-Ужасно. Домой хочу.
-Я к тебе заеду позже, хорошо?
-Хорошо. Ты на пляже?
-Нет.
-А где? Дома?
-Нет. Я не дома.
…
-Не беспокойся. Сына я завёз к Вальке. Пускай поиграют. Я,… в общем,… я полетать решил сегодня... на параплане.
-Зачем? Я же тебя просила… это опасно. Ты же помнишь Сергея, он весь поломан…
-Не волнуйся милая, всё в порядке. Я уже приземлился. Отдыхаю после полёта. Это что то невероятное…
-Кому нужно это геройство, я не понимаю…
-Мне.
-Я же волнуюсь. – Смягчилась она.
Синее крыло было уже над самой землёй, когда я сказал:
-Я позже перезвоню, хорошо?
-Хорошо. Целую.
-Целую, пока.






Она шла ко мне. Мне нравиться смотреть, как она двигается, легко и игриво.
-Ну как?
-Слушай, я не ожидала! Это просто класс!
-Страшно было? – С надеждой спросил я.
-Ну, в самом начале. А потом,… потом я об этом не думала.
-Ангелу не должно быть страшно в полёте.
-Слушай, хватит. Какому ангелу? Ты о чём вообще?
-Я о тебе.
-Я не ангел.
-А кто?
-Я? Просто, девушка. – Сказала она и засмеялась.
Мне понравился её ответ. «Просто, девушка». Просто девушка села рядом со мной и достала сигарету. Я поднёс зажигалку и она прикурила. Я тоже закурил.
-Значит, тебе понравилось?
-Ещё бы! Давно мечтала об этом. Спасибо тебе. – Ответила она и коснулась моей руки.
-Ну вот, а собиралась ехать куда то со своим спонсором…
-У меня нет спонсора. Я сама по себе. – Перебила меня просто девушка.
-Я пошутил. Извини.

Мы помолчали немного. Я сделал последнюю затяжку, зашвырнул в сторону окурок и спросил:
-О чём ты думаешь?
-Ни о чём. Просто, сижу и смотрю на небо. А ты?
Мне хотелось сказать, что я думаю о ней, но это было неправдой, и прозвучало бы фальшиво. Ангелам нельзя врать. Они этого не прощают. Хотя сами не прочь обмануть. Поэтому я сказал то, что думал на самом деле:
-Я думаю о себе.
-Правильно делаешь. – Ответил Ангел, - И что же ты думаешь?
-Думаю, что поступаю правильно.
-Кто бы сомневался! – Сказала просто девушка и улыбнулась. Затем легла рядом со мной на траву, и я снова, как и утром почувствовал пряный запах её волос. Я повернул голову. Её лицо было совсем рядом с моим. Я приподнялся на локте, и ладонью убрал с её лица прядь светлых волос. Мы не отрываясь смотрели в глаза друг другу. Затем я спросил:
-Слушай, почему ты согласилась встретиться со мной?
-А что? Нужно было отказаться?
-Ну, ты же знаешь, я немножечко женат.
-Немножечко? Это как? – Засмеялся Ангел.
-Совсем чуть-чуть. С каждым днём всё меньше и меньше. – Ответил я.
-Ты не должен передо мной отчитываться.
-Я и не отчитываюсь. Я просто спросил.
-Сам и ответь.
-Я не должен отвечать. Я вообще никому ничего не должен. Только себе.
-Правильно. – Сказала просто девушка. Её руки сомкнулись у меня на шее, и она притянула меня к себе. Я почувствовал прохладу её губ и закрыл глаза…

***
Как и обещал, вечером я заехал к жене на работу. Несмотря на усталость, она выглядела прекрасно. Вечер и ночь – это её время. Она как ночной цветок, распускается с наступлением темноты. Она поднялась мне на встречу, и я увидел, как у неё за спиной расправились крылья. Она тоже была Ангелом. И тоже Белым. Когда то она была единственным Белым Ангелом из всех, которых я знал. Были Чёрные и Серые, Падшие и Неприступные. Но Белым Ангелом была только она. Сейчас крылья за её спиной несколько поблекли, и потеряли свой некогда белоснежный цвет.
-Привет милый.
-Здравствуй. – Отвечаю я, и смотрю прямо в её глаза, тёмные и бездонные, как южная ночь. В них горят бесовские огоньки. Я целую моего Белого Ангела в подставленную щёку.
-Я соскучился.
-Я тоже.
Мы стояли, смотрели друг другу в глаза и думали, лжём мы или говорим правду? В углах её глаз собрались небольшие морщинки. Она улыбнулась. Я уже давно не лгал Ангелу. Я хорошо запомнил, что Ангелы не прощают лжи. Но теперь я знаю и то, что всё делаю правильно. И что я никому и ничего не должен. Даже говорить правду Ангелу. И пускай я сейчас играю с огнём. И пускай я рано или поздно сгорю в этом огне.
-Поедем?
-Да. Поедем. Я так устала.
Мы спустились к машине. Я открыл дверцу и подал ей руку. Она помедлила мгновение, положила свои ладони мне на плечи и спросила:
-Послушай, зачем ты это сделал? Я, правда, очень волновалась.
-Жаль, что тебя не было со мной. – Ответил я.
-Не говори ерунды. Ты же знаешь, я работала сегодня.
-А если бы не работала? – Спросил я.
-Делать мне больше нечего…
-Ангелу не должно быть страшно в полёте. – Сказал я и обнял её.
-Я в этой жизни уже ничего не боюсь. – Ответила она. И я знал, что это правда. А она ничуть не удивилась моему обращению, так как уже давно знала, что она - Ангел. Бесстрашный Ангел, которому было уже не интересно летать.




2008 vpr

 

Неужели первонах? Зачот, как обычно, за редким исключением.

 

Однозначно - зачот! Да ещё и с иллюстрациями!

 

Кстате, зачотно полетали. Жаль только, что с моторчиком. Ветра не было...

 

У меня мама в 60 лет решила полетать на дельтаплане, втихушку от нас всех. Полетала, мы чуть с ума не сошли, когда узнали

 

Из последнего написанного.

Быть свободным.
-Где ёлка?
…
-Ёлка где, я спрашиваю?
-А? – Стас проснулся и вздрогнул от неожиданности. Боязливо повернул голову в сторону жены.
-Ты оглох что ли? Ребёнок ёлку ждёт уже неделю! Новый год завтра! Ты о чём думаешь?
-Я заснул.
-Это точно. Ты как из ЗАГСа вышел, так и уснул. И не просыпался с тех пор. Уже десять лет, как спишь.
Стас поднялся с кресла и не поднимая глаз от пола, понуро направился в прихожую. В голове вертелось: «Чёрт, как же так… помнил же про ёлку… с этой работой, будь она проклята,… замотался, до самого последнего дня,… отчёты, переписка, корпоратив этот ещё. Надо же было так надраться».
Стас быстро накинул куртку, достал шапку, и уже открыл входную дверь, когда из-за спины услышал голос жены:
-Давай быстрее! И смотри, не купи опять говно какое ни будь. Как обычно.
Буркнув себе под нос, что говно его сопровождает по жизни, Стас вышел на лестничную площадку и нажал на кнопку лифта.

Выйдя во двор, Стас огляделся и замер от неожиданности. Весь день, пока он, в полусонном состоянии провёл в квартире, на улице шёл снег. Именно так и должен был выглядеть двор накануне Нового года. Именно так он всегда и выглядел в детстве. А потом, уже когда Стас повзрослел, наступила длинная череда новогодних праздников без снега, зато с большим количеством водки, салатов, шумных гостей и слякотной сероватой снежной жижи под ногами.

Где то вот тут, за углом, должен быть «елочный базар». Да, вот и он. И ёлок полно. Только пойди, разберись, где тут говно, а где ёлка. Стемнело уже. Стас начал бродить между торчащих из сугробов ёлок, как не ко времени проснувшийся медведь-шатун.
-Что, не можете выбрать? – Услышал он из-за спины голос реализатора.
-Не могу.
-Да, это сложно сделать, когда вокруг столько красавиц.
-Что вы сказали? – Спросил Стас и обернулся.
-Я говорю, что ни ёлка-то красавица. А? Вот на эту гляньте?
Стас заворожено уставился на скрюченный, наполовину облысевший обрубок мёртвого дерева.
-А вы уверены, что это не говно?
-Да вы что?! Вы посмотрите, какая она пушистая.
Стас недоверчиво оценил «пушистость» предлагаемого экземпляра, а затем сказал:
-У неё залысины.
-Где?
-Вот! И вон с той стороны тоже.
-А вы её к стеночке развернёте. И незаметно будет. Так даже удобнее. Я вам её за триста отдам, так и быть. Я вообще-то по пятьсот продаю, но… вам уступлю.
-Я не хочу к стеночке. Мне нормальная ёлочка нужна, а не говно.
-Тогда вот эту посмотрите, всем ёлкам - ёлка!
-Что? Что вы сказали? Повторите!
Продавец ёлок пожал плечами, и повторил, - Всем ёлкам - ёлка.

***
Её звали Ёлка. Вернее, звали её Света. Светлана Хвойновская. А проще говоря – Ёлка. Елочка. Девушка с зелёными глазами, и гладкой, бархатистой кожей. «У тебя кожа, как у дельфина», сказал ей как то Стас. Лучше он ничего придумать не мог. «А ты трогал дельфина?» спросила тогда Ёлка. «Нет. Но мне так кажется». Ответил он.
Стас не любил Светку Хвойновскую. Он играл с ней в любовь. Гормоны взыграли. Молодая, красивая девчонка. Совсем не опытная в вопросах любви. Как позже оказалось, абсолютно не опытная. У неё вроде и парень был тогда. Ушёл в курсанты. Военным хотел стать, лётчиком, вроде. Но Ёлка не стала его дожидаться из училища, чтобы вручить ему самое дорогое, что у неё было. Вернее, Стас помешал. Забрал это самое дорогое себе. А взамен научил многому другому. Не такому дорогому, но очень полезному в жизни. В общем, курсант, вернувшись из училища, получил вполне опытную женщину.

В комнате было темно. Они лежали на раскладном диване и целовались. Стас и через одежду чувствовал её кожу. Её рука «случайно» скользнула между его ног.
-Что это с «ним»? – Спросила Света.
-Возбудился. Не знаешь что ли? – Ответил Стас.
-И что теперь?
-А что теперь? Так и буду ходить.
-Долго? – Наивно спросила Света.
-Долго. Пока не,… ну, ты сама знаешь.
-Так мешать же будет.
-Будет. А что теперь поделаешь? Сама виновата. Может...?
-Нет, ты что! Мама скоро должна прийти. Одеться не успеем.
Стас обиженно отвернулся и закинул руки за голову. «Жалость и комплекс вины» должны были сработать. И сработали.
-А что можно сделать, Стас?
Стас оживился, присел на диване и обхватив голову Светы, приблизился губами к её лицу и сказал:
-Я знаю один секрет. И раздеваться не нужно. И быстро всё будет, успеем до прихода мамы твоей.
С этими словами, он расстегнул молнию на джинсах и тихонько, но твёрдо, подтолкнул Светкину голову вниз.
И вправду, всё произошло достаточно быстро. И раздеваться не нужно, и успели до прихода мамы. Единственное, что не понравилось Стасу, это то, что Ёлка после всего убежала в ванную, сплюнуть в раковину свой первый мужской «подарок».

***
-Так берёте или нет?
-Что? – Спросил Стас.
-Ёлку. Что же ещё? – Рассмеялся продавец.
-Это не ёлка. Это всё что угодно, но не ёлка.

Стас покинул «елочный базар» с пустыми руками. Он шёл по заснеженной улице и думал о Светке. Где она сейчас? Может, варит борщ для своего курсанта-лётчика? А может лётчик сбежал, перепуганный её не детскими познаниями в области сексуальных игр?

Почему Стас вдруг вспомнил об этом? «Воспоминания юности в канун Нового года», подумал он. И тут же новое воспоминание захлестнуло его. Курсант. Он и сам был «курсантом» в своё время. Правда, назвать его курсантом можно было с большой натяжкой. Отдыхал в военно-спортивном лагере под Москвой, вместе с такими же идиотами, как и он сам. В июле прибыли в лагерь очередные «новобранцы». И среди них, Колька. Как только он вышел из автобуса, все сразу увидели в нём потенциальную жертву. Светло-голубые расклешённые джинсы с вышитыми на них цветами, какой-то бесформенный балахон вместо положенной «олимпийки» и длинные, не расчесанные волосы до плеч. Пидар, сказали бы сегодня. А тогда сказали – хиппарь. И это был приговор.
Решение побрить Кольку наголо, пришло неожиданно, и почти сразу. Кто придумал, уже и не вспомнить. Дело оставалось за малым, спровоцировать его на ссору, и… остальное дело техники. Хотя, парень оказался интересным в общении, много знал из истории Битлов, Пинков и Роллингов. Стас часто засиживался с хиппи и слушал его философский трёп и даже брал у него уроки игры на гитаре. Колька не слабо рубил и в этом тоже.

В тот день Стас дежурил на кухне, и в расположение вернулся уже ближе к вечеру. Никого в спальной зоне он не обнаружил, а из туалета слышны были громкие голоса. Стас открыл дверь и вошёл. По центру сортира сидел привязанный к стулу Колька с выстриженной кусками шевелюрой. Почему то тогда Стас подумал, что именно так должен был выглядеть тифозный больной. Вокруг Кольки столпились все, кто считал себя «нормальными» курсантами. Хиппи уже порядком досталось, судя по заплывшему глазу и кровавой дорожке, бегущей из его носа за ворот балахона. Вокруг стула, и под ногами курсантов, валялись остриженные, скомканные Колькины волосы.
-О, Стасяра, заходи! – Позвал его кто то из тогдашних заводил, - Пришёл судный день, хиппаря гасить будем. Присоединяйся!
Стас неохотно подошёл к группе экзекуторов, и те расступились, пропуская его непосредственно к жертвенному стулу.
-Держи. Приобщайся к борьбе со вшами. – Кто-то протянул ему бритвенный станок.
Стасу не очень улыбалось брить Кольку, но ещё хуже было отказаться от этого.
Бритва была тупая, поэтому она не столько брила Колькины волосы, сколько рвала их с «корнем». Это причиняло Кольке физическую боль, а Стаса злило всё больше и больше.
-Что ты стонешь, падла? – Вдруг закричал Стас. – Не нравится?
-Мочи его, Стасяра! – Услышал он за спиной, чей то крик, и приподняв ногу, всей ступнёй ударил Кольку в грудь. Стул потерял равновесие и завалился на пол…

В общем, Хиппаря обрили наголо, а потом были долгие и нудные разборки. Колька молчал и никого не сдал. Его пытались расколоть, и так и этак, а он ни в какую. Не видел, мол, кто это был. Глаза завязали. Его промурыжили недели две, а потом отправили в столицу. А может просто ждали, пока синяки сойдут. На хрена руководству спортивного лагеря такой геморрой. Только когда уезжал в Москву, он повернулся к Стасу и назвал его гнидой. Так и сказал:
-Гнида ты, Стас.

***
-Ей, гражданин! – Услышал Стас. Он повернул голову в сторону тёмной, уходящей во двор арки, и прищурился. Арка освещалась только тусклым светом уличного фонаря, и увидеть того, чей голос прозвучал из её глубины, было практически невозможно.
-Кто там? – Спросил Стас.
-Да проходи, не бойся. – Голос был настолько дружелюбным, что Стас, не раздумывая, шагнул в темноту.
После нескольких шагов, глаза привыкли к темноте, и Стас увидел того, кто минуту назад позвал его. Незнакомец не представлял собой ничего особенного. Белая борода, валенки, красный колпак и такая же красная шуба, отороченная белым мехом. Ну, и конечно же, мешок. В общем, ничего необычного в канун Нового года.
-Здравствуйте. – Сказал Стас и протянул незнакомцу руку. Показать открытую ладонь требовал этикет тёмной подворотни, об этом Стас знал совершенно точно. Читал об этом, вроде. Незнакомец стянул рукавицу, и пожал протянутую руку.
-Так что вы хотели?… э-э… уважаемый. – Спросил Стас.
-Да, собственно, ничего. – Ответил незнакомец и хихикнул.
-Ну, вы позвали меня… я и…
-Может, водочки? – Видя, что Стас замешкался, предложил незнакомец.
-Я, собственно, вчера уже,… в общем,… перебрал, знаете ли,… поэтому…
Незнакомец достал из мешка пол-литровую бутылку «Немирова» и два пластиковых стаканчика. Открутил крышку, и держа оба стаканчика в одной ладони, ловко плеснул в каждый грамм по пятьдесят.
Видя, что сопротивляться глупо и неуместно, Стас взял один из стаканчиков и вопросительно посмотрел на незнакомца.
-Не-е-т, этот тост ваш. – Сказал незнакомец. – Вы мой гость.
-Ну, я не знаю… за исполнение желаний.
-Вы хорошо подумали?
-О чём?
-О желаниях. Вы же ничего конкретного не загадали.
-Я образно. – Ответил Стас.
-Не тот случай. Сегодня нужно быть предельно конкретным. Итак, какое желание будем исполнять? – Загадочным голосом спросил незнакомец.
Интуитивно почувствовав важность момента, Стас начал суетливо рыться в тайниках мозга, отвечающих за желания. Лежащее на поверхности «две тёлки, один я» он отмёл сразу. Морозильная камера SIEMENS была скорее мечтой его жены, поэтому была тоже отвергнута. Тут же рядом пылился давно вожделенный Х5 с четырёхлитровым мотором. Чуть глубже застрял дом на Рублёвке и квартира в центре Москвы. Поковырявшись ещё, Стас начал поочерёдно вытаскивать на свет божий металлический кейс, туго набитый долларами, белоснежную яхту, сексапильную секретаршу шефа, беспроводную клавиатуру, плазменный телевизор и прочую, показавшуюся вдруг такой ненужной, дребедень.
Видя, что Стас зашёл в тупик, незнакомец решил прийти к нему на помощь.
-Может, есть что-то, что лежит за пределами сиюминутных желаний, но что очень хотелось бы получить? – Спросил он.
-Здоровье? – Неуверенно выдавил из себя Стас. – Или любовь, может?
-Если здоровье, тогда чьё? А если любовь, тогда к кому?
Стас снова задумался. Вроде, на здоровье он не жаловался. Ребенок тоже вполне здоров. Жена? Жене бы не помешало, но тратить на неё своё желание не очень хотелось. А может, всё-таки совершить благородный поступок? Может, жене здоровья? Будет здоровая, такая.
-О ней не думай. Думай о себе. – Голос незнакомца вернул Стаса к действительности.
-Почему это?
-Она о тебе давно уже не думает. – Ответил незнакомец. – Вернее думает, конечно, но не то, что тебе бы хотелось.
-А что она обо мне думает. – Спросил Стас.
-Думает, что ты угробил её жизнь. Думает, что потеряла с тобой время…
-А ещё?
-Остальное, тебе лучше не знать. И вообще, я могу расценить это как твоё желание, понимаешь? Считай это бонусом, так и быть. Новый год всё-таки. Так что думай.

Стас снова сконцентрировался на своих желаниях, и вдруг вспомнил о том, что читал в каком-то журнале, или умной книге, которые ему регулярно подсовывала жена, что человек рождён быть свободным, но по жизни, его пытаются сковать люди и обстоятельства. Вроде так. Что-то вроде того. Быть свободным, это так прекрасно, подумал Стас. Не хочешь, например, идти за ёлкой, а жена тебя отправляет. А ты не идёшь, потому что свободен. Или, к примеру, шеф тебе говорит, сделай то-то и то-то. А ты не делаешь, потому что не хочешь. Или, наоборот, делаешь, если хочешь. По крайней мере, никому от этого вреда не будет.
-Хочу быть свободным! – Выпалил Стас и залпом осушил свой стакан.
-О как! Ты хорошо подумал? Вернее, правильно понял смысл сказанного сейчас? – Спросил незнакомец, и добавил. – Впрочем, уже не важно.

Они постояли ещё с час в темноте арки, пока бутылка «Немирова» не опустела. Затем попрощались, и каждый пошёл своим путём. Стас – домой, а незнакомец… да какая собственно, разница, куда он пошёл?

***
Подходя к дому, Стас почувствовал сильное чувство голода. Ведь у него во рту маковой росинки не было со вчерашнего вечера. Да ещё с похмелья всегда на жрачку пробивает.
Стас поднялся по лестнице, и отметил про себя, что сделал он это будучи достаточно свободным.
«Я свободен, я свободен», крутилось в его голове.
Открыв дверь, он потянул носом и почувствовал приятный запах свежеприготовленного ужина. Стас быстро снял куртку, забросил шапку на полку и пошёл в направлении кухни.
-Ну что, милая, будем ужинать?
Супруга повернулась в его сторону, смерила его презрительным взглядом и ответила вопросом на вопрос:
-Ёлку купил?
Стас замешкался, переминаясь с ноги на ногу, не в силах ответить. «Как же так? Как же он забыл про ёлку»?
-Ты оглох? Ёлку купил? – Повторила супруга.
-Нет.
-Свободен.


09.01.2009 vpr

 

2 ВПР. Перекликается со вставкой в "черном-пречерном квадрате", но это для тех, кто знает. Кстати, уже вчера прочел у падонгов. Не знаю, в общем форма (стиль) понравилась больше содержания (сюжета). И просмотров негусто, наверное, оттого, что ветка (или тупик) такая. Мой квазикрео "баллада об угоне" в вечке читан ну очень много раз. Сорри за саморекламу, креос запорот мной, хочу отутюжить и дать падонкам. Да и писался он не как крео, но в том же состоянии. Сюда, наверное, переносить не стоит, разве только после основательной редакции ненужного пафоса.

 

А мне, почему-то нравятся именно такие сюжеты, да и стиль тоже. ИМХО - сильный креатив.

 

Всем привет и с прошедшим 23 февраля
Вот, вроде, начинает вырисовываться третья часть "Детских сказок". Итак, продолжение историй "Бог есть? Бога нет?"

Так что же делать?

Конечно же, это была изначально глупая, опасная, да и безответственная со стороны Игорька идея – лезть в эту пещеру с неподготовленными ребятами. Ну а как же романтика, … да и кто мог подумать, что всё получится именно так: в прошлом году Игорёк со своим отцом и его институтскими приятелями проскочили эту «Бутылку» за восемь часов. Кроме того, за плечами Игорька была ещё хакасская пещера «Ящик», а у спелеологов она считалась хорошей ступенькой в мастерстве. Поэтому, когда Игорёк предложил остальным помощникам вожатых пионерлагеря в выходной по-быстрому слазить в «Бутылку», многие, зная его опыт, согласились. Подготовка много времени не заняла: накупили ручных квадратных фонариков, взяли у завхоза (благо лагерь располагался в здании местного строительного ПТУ) верхолазные матерчатые шлемы, да связали узкую лестницу из палаточных растяжек и алюминиевых трубок. Фонарики закрепили изолентой на шлемах, набрали дневной запас продуктов и в 6 утра выехали на рейсовом автобусе в район пещеры. Компания подобралась хорошая, спортивная: две девчонки – Ольга, профессионально занимающаяся лёгкой атлетикой, Анька – волейболистка, и четыре парня. Игорёк был из них самый старший, он уже закончил 10 класс и поступил в университет, девчонки и Влад (тоже волейболист) были после 9-го класса, Лёха с Ерёмой (начинающие дзюдоисты) после 8-го.

Час первый.

Продравшись через колючий крымский кустарник, к 9 утра вышли к небольшому ручью, в скале над которым на высоте двух метров от земли находился вход в пещеру, представляющий собой узкую расщелину. Игорёк по спинам Влада и Ерёмы быстро вскарабкался наверх и втянул всех остальных. Ребята оказались в довольно большом гроте, пол которого резко уходил куда-то вниз. Кроме Игоря, никто из них раньше в пещерах не был, поэтому все с любопытством оглядывали подсвеченные дневным светом из расщелины изъеденные природой стены и исчезающий в темноте потолок. На полу была скользкая влажная глина с выступающими острыми гранями камней.
- Так, одеваемся потеплее! – скомандовал Игорёк. - Там, под землёй, холодно будет, не смотрите, что здесь жара такая, одевайте всё, что есть. Оставшиеся вещи в рюкзаки девчонок складываем: спрячем их в углу грота. Парни, рюкзаки крепко привязываем к поясу, длина верёвки – чуть ниже ботинок. Когда ползёте по лазу, рюкзак пихаете впереди себя, когда в распоре, есть там одно место, рюкзак тоже снимаете с плеч и волочёте его между ног, ну, я покажу, как потом. Значит, порядок такой: я впереди, за мной Анька, за ней Лёха и Оля, потом Ерёма, Влад – замыкающий. Основное – глядите под ноги: поскользнетесь и упадёте на камни – мало не покажется. Также берегите головы, есть очень низкие места, иногда ползком пробираться придётся. Головой ударитесь – ничего, но вот если фонарик расколотите – будете в темноте ползать, запасных у нас всего три. В пещере не сорить, мусор забирать с собой, в туалет ходить только в гротах, туда, куда я скажу. Готовы? С Богом! - И Игорёк начал спускаться вниз, в тёмный угол пещеры.

Час второй.

- Пещера называется «Бутылка» потому, - объяснял Игорёк, привязывая лестницу к бревну, лежащему поперёк узкого глиняного лаза, уходящего вниз, - что вход напоминает бутылку. Этот лаз - горлышко, длиной примерно метра два. Потом идёт следующий грот, прямо под нами. Высота – метров семь. Ползти ногами вперёд, рюкзак толкаем ногами. Не паникуйте, когда при выходе из лаза под ногами окажется пустота. На лестнице находиться только по одному – двоих она не выдержит. Следующий ползёт только тогда, когда я крикну снизу. Слышимость плохая, эхо, прислушивайтесь внимательно. Влад и Ёрик, осторожней: вам хуже всех придётся – лестница вся в глине будет, скользкая.
- А как мы обратно-то залезем, Игорь? – спросила Анька, которую уже начал колотить озноб.
- Да так же, как и туда, по лестнице. Не боись!
- А если лестницу отвяжут?
- Кто? Злые духи? Белый Спелеолог? Кончай ерунду городить. Всё, я пошёл, Анька следующая! – И вскоре фонарь Игоря исчез в темноте лаза.
- Вот же блин, - пробормотала Анька, - страшно-то как! Знала бы – не пошла. Чего же он раньше про эту бутылку не сказал, а? – жалобно посмотрела она на остальных, которые чувствовали себя ничуть не лучше.
- Слушай, кончай ныть, Анюта, - сказал Лёха, наполовину залезая телом в лаз, - я из-за тебя Игоря не слышу.
- Я не полезу, – чуть погодя, заявила Анька, - я вас здесь подожду!
- Ань, ты чё, охренела? – вдруг взвилась всегда спокойная и интеллигентная Ольга. – Я, блядь, одна должна там с парнями раком ползать? Ты пойдёшь со мной, поняла?
Все в изумлении уставились на Ольгу, даже Лёха вылез из дыры. Анька сидела с открытым ртом.
- Офигеть, Оль! – пробормотал, наконец, Влад, у которого с Ольгой шёл активный период «шуры-муры». – Мало я тебя знаю, оказывается… и много ещё таких слов у тебя в запасе?
- Тихо! – прикрикнул Лёха, жестом остановив наливающуюся гневом Ольгу. – Кажись, Игорёк кричит. Да, точно он… всё, Ань, давай, твоя очередь! Соберись, Анют, пожалуйста…
Бормоча под нос проклятия, Анька, стреляя в Ольгу глазами, попятилась задницей вперёд в лаз. Внешне спокойные, вслед за ней спустились Лёха и Ольга. Дошла очередь и до Ерёмы. Его бил озноб не хуже Анькиного, ещё и чёртов рюкзак цеплялся за лестницу, не давай протолкнуть себя дальше. Вспотев и измазавшись в глине, Ерёма даже не заметил, как очутился в воздухе на семиметровой высоте. Лестница раскачивалась и угрожающе скрипела. Подняв голову вверх к лазу, Ерёма похолодел – на самом выходе, лежащий на камне узел, связывающий две верёвки, медленно «полз» при каждом раскачивании, развязываясь. «Вот и всё!» - как-то спокойно в течение нескольких секунд думал он, - «Сейчас упаду», пока его не вывел из оцепенения крик Игоря.
- Ёрик, ты чего там застрял?
- АААА! - завопил Ерёма, будто очнувшись от сна, - здесь узел развязывается!
- Скорее вниз, придурок, - закричал Игорь, - успеешь! Мы тебя поймаем! Стой, подожди! Кричи Владу, чтобы лестницу обратно вытащил и узел перевязал! Сам вниз!
- Мама! Мамочка!!! – визжали внизу девчонки.
- Вы чё там орёте? – раздался из лаза глухой голос Влада.
- Вла-а-а-ад, Вла-а-ад! – продолжал вопить Ерёма дурным голосом, - Не лезь, лестница рваная, вытаскивай её, перевязывай! Я вниз! Слышишь? Понял?
- Понял, понял, всё слышу.
Ерёма, обдирая ладони о выступающие края трубок, на одних руках пополз вниз…

Час третий.

- Уфф, обошлось… - выдохнул Игорёк, когда Влад спрыгнул с отремонтированной лестницы на пол грота. – Кто лестницу вязал? Не ты ли сам, Ёрик? С Лёхой?
- Я вязал, – угрюмо пробормотал Ёрик, потупив голову и освещая фонарём грязные ботинки Игоря. – Лёха перемычки делал.
- Я-то, дурак, тоже не проверил, впредь нам всем урок. Ладно, мальчики и девочки, вы хоть оцените, какая красотища вокруг. А вон там, у речки, кстати, и сталактиты. Кто не видел – подходи! Пятнадцать минут на отдых.
Грот казался огромным, свет фонарей не добивал до противоположной стены. Эхо было многократным, многоступенчатым, звук метался по стенкам, исчезая в вышине. По правому краю глухо рокотал ручей, выплёскиваясь веером из метровой дырки с одной стороны и проваливаясь куда-то в глубь земли с другой. Примерно посередине ручья потолок грота опускался: в этом месте грозно и величаво свисали огромные молочные сталактиты по два метра высотой. Пока ребята гладили их руками, Игорь зачем-то бродил по ручью, внимательно изучая выемку под водопадом.
- Ну, всё, всё, пойдём, - поторопил он, наконец, зачарованных неземной картиной ребят, - иначе к ночи только вылезем. Ого, уже третий час к концу подходит…

Час четвёртый.

- Так, слухайте дальше, - произнёс Игорёк, когда они подошли к очередной каменистой дырке в углу грота. – Это узкий лаз, по бокам и сверху камень с очень острыми краями. По длине он небольшой, метров 10-12 с уклоном вниз, но попотеть придётся. Одежду порвёте: хрен с ней, а вот с рюкзаками аккуратней. И помните: берегите головы. Эх, были бы у нас каски… Ладно, порядок прежний, я – вперёд, Анька за мной.
Закинув рюкзак в чёрную дырку, крякнув от души, Игорёк подтянулся на руках и исчез.
Первые метра два Ерёме дались относительно легко, но вскоре рюкзак во что-то упёрся. «Уй, мать…» - непроизвольно вскрикнул он, когда, пытаясь отодвинуть рюкзак, дёрнул головой и ударился об острый камень. Фонарик звякнул и потух, а за ухом потекло что-то тёплое. Кровь, понял Ерёма, ёшкин кот! Переждав острый приступ боли, он, сгруппировавшись, всем телом толкнул рюкзак вперёд. Оппа, пошёл, пошёл сука, радостно думал Ерёма, таким же образом продвигаясь дальше. Вскоре рюкзак вывалился наружу, а Ерёму выдернули из лаза крепкие руки Игорька.
- Ну, вот, все в сборе! – вытирая пот со лба, радостно произнёс Игорёк, когда они с Ерёмой выдернули застрявшего на последних метрах Влада.
- Это пипец какой-то, Игорёк, – пытаясь отдышаться, с придыханием хрипел Влад, - я думал, блин, останусь там. Никогда не думал, что моя подтянутая, спортивная попочка может меня так подвести.
- У деда моего поговорка была, - встрял Лёха, - «Никому нельзя верить, даже собственной жопе: хотел пукнуть – и какнул с ложечку».
- Хорошо, что шутим, - произнёс Игорёк, когда ребята отсмеялись, - значит, настрой боевой. Поведём потери: два разбитых фонаря, Ёрик голову повредил, Ольга руку поцарапала. Не так страшно, как могло быть, слава Богу. Ань, помоги Ольге Ёрику голову перевязать. Ещё раз повторяю: берегите фонари, запасных всего один остался. Пять минут отдых, потом двигаем дальше.
- А мы что, и обратно через этот жоподёр полезем? – опасливо спросил Влад.
- Нет, обратно мы с ветерком поедем! – подмигнул Игорёк. – Но это - сюрприз! Сейчас двигаемся вниз вдоль этой стены, метров через сто озеро начнётся, там и перекусим.

Час пятый. Час шестой.

По пути все по несколько раз упали: пол был скользкий и под наклоном, но, кроме Лёхиного фонарика, ничто не пострадало. Судя по вновь появившемуся эху, ребята вновь попали в какой-то грот.
- Так, вот здесь и разместимся, - сказал Игорёк, скидывая рюкзак у старого костровища. – Оставляйте вещи, пойдём, что-то покажу!
- Смотрите под ноги, - продолжил он, когда ребята собрались вокруг него полукружьем, - кто первый заметит границу земли и воды, тот освобождается от готовки обеда!
Не получилось ни у кого… как ни вглядывался Ерёма, но, заметил воду только тогда, когда от ботинка по воде пошли круги.
- Ха-ха, - разглагольствовал довольный Игорёк. – Вода здесь чистейшая! Не буду врать, что веками, хотя кто его знает, но много лет это озеро стоит здесь нетронутое. Здесь оно мелкое, а там, подальше, куда мы поплывём, глубину никто не знает. Отец хочет сюда как-нибудь с водолазами пройти, посмотреть хоть, что там внизу. Э-э-э, - остановил он Аньку с Ерёмой, топающих по воде, - хватит воду мутить, нам ещё пить её. Так, мы с Владом накачиваем лодку, Ёрик с Лёхой костёр разводят, девчонки… ну, как обычно.
С завистью поглядывая на существенно облегчившийся рюкзак Влада, который всё это время тащил дрова, Ерёма, пока Лёха воевал с консервами, быстро соорудил очаг. Девчонки вновь весело щебетали друг с другом, выкладывая на импровизированный стол нехитрую закуску. Через полчаса обед был готов.
- Эх, хорошо! – сказал Лёха, дуя на горячую кружку с чаем. – А на какой мы сейчас глубине, интересно?
- Ну, это смотря от чего считать, - ответил Игорь. – Если от дырки, с которой мы начали, то метров тридцать, наверное. Тут есть ещё два хода, отец рассказывал, что до ста метров спускались, но я туда не ходил, так что дороги не знаю. Да туда и с другим оборудованием идти надо, а не с нашими лестницами. Но мы ниже уже не пойдём, теперь подниматься будем. Сейчас через озеро переправимся, там по расщелине к «зеркалу» подойдём, а оттуда уже окружным путём наверх выйдем к тому лазу, из которого ручей вытекал в начале пути. Что говоришь, Ань? Что за «зеркало»? Сами увидите, чего я раньше времени вас удивлять буду. Ладно, костёр тушим, весь мусор с собой забираем, нельзя Белого Спелеолога обижать. Шутка! Но, как говорится, в каждой шутке… Батарейки поменяйте в фонариках, а то озеро не увидите.

Час седьмой.

Технология переправы через подземное озеро оказалась простая: привязав верёвку на берегу, Игорёк, шустро махая веслом, скрылся во мраке. Через десять минут раздался отражённый от стен свист. За верёвку Влад вытащил лодку обратно. Тоскливо взглянув на остающихся, Анька, затянув дрожащим голосом «Из-за острова на стрежень», осторожно двинулась следующей…
Ерёма, тихонько подгребая веслом, крутил головой во все стороны. Озеро оказалось небольшим, петляющим, метров пять шириной и метров тридцать в длину. Вскоре он перестал видеть дно и фонари товарищей. Внизу была какая-то устрашающая, непостижимая, тянущая к себе темнота. Господи, думал Ерёма, каким же «повёрнутым» надо быть, чтобы нырять туда, да хоть и с аквалангом, каким характером и силой воли обладать? Его вновь заколотил небольшой озноб, но он не мог притупить чувство животного, дикого ликования, свободы, победы над собой и своим страхом. Мокрые, сочащиеся водой чёрные стены, отражающие свет фонаря, глухой звук падающих капель, неожиданные возникшие в луче фонаря фигурки божков из глины на небольшом уступчике, сделанные предыдущими спелеологами – всё это создавало ощущение не сказки, нет, а ощущение причастности к древней легенде, к тому времени, когда исполинская сила Земли подвинулась, уступив место Человеку и создав для него первые дома–пещеры…
На берегу Ерёму ждали восхищённые девчонки.
- А ты это видел? А фигурки? А камень на дно кидал? – наперебой засыпали они его вопросами. – Здорово, правда?
Игорёк, довольный произведённым впечатлением, свистнул Владу.

Час восьмой.

- Теперь самое опасное, ребят. - Сказал Игорь, когда и Влад ответил на все интересующие девчонок вопросы. – Дальше озеро уходит в расщелину, на лодке там не протиснуться, будем идти в распоре. Смотрите, как это делается.
Игорёк зашёл по колено в воду, приблизился к расщелине и, упёршись спиной в одну стену, а ногой в другую, повис в воздухе. Подтянув вторую ногу, он, перебирая локтями и ногами по очереди, поднялся повыше и довольно шустро полез внутрь.
- Понятно? – спросил он, вернувшись таким же образом обратно. – Давайте потренируемся. Сначала просто так, потом с рюкзаками.
С первого раза получилось только у Лёхи, остальные успели на раз-два по пояс искупаться, а Влад, к тому же, расколотил свой фонарик, коих больше не осталось.
- Хреново, - сказал Игорь, когда злые и мокрые ребята вновь собрались около него, - я думал, что дело веселее пойдёт. Да ладно, где наша не пропадала, правда ведь? Не обратно же идти? Выше нос! Тут ведь в чём проблема: расщелина книзу очень узкая, и если туда кто-нибудь провалится, то вытащить его – это целое дело. А если ещё и вниз головой перевернётся… вода… ну, не будем о грустном.
- А если верёвкой нам связаться, как альпинисты? – с надеждой спросила Ольга.
- Свяжемся, конечно, но толку мало будет, это, скорее, для спокойствия – ответил Игорь. – Во-первых, если один упадёт, второго за собой стащит, это точно. А во-вторых, упор слабый, чтобы верёвкой вытащить. Отец говорил, что один раз два часа вытаскивали одного, правда, в другой пещере дело было.
- Ссука! – смачно и громко выругался Влад, взявший у Вовки фонарик и сдувая лодку. Теперь уже Ольга удивлённо уставилась на него. – Я верёвку потерял.
- В смысле? – поинтересовался Игорь.
- От лодки, – зло ответил Влад и опять выругался.
- То есть… ты приплыл без верёвки? Она там осталась?
- Да нет же! Чёт помутнение нашло какое-то: надо было только от камня отвязать, а я и от него, и от лодки отвязал. Твою мать! А сейчас гляжу, а её нет. Видимо веслом зацепил и скинул в воду. Я могу сплавать, поискать. Может она там, на мелководье…
- Да, блин, дела, - произнёс Игорь. - Ладно, сидите, я сам сплаваю. Накачивай обратно лодку, Влад. Переоденьтесь пока в сухое, у кого осталось. Потом фонари рекомендую выключить, чтобы батареи не тратить зря.

 

Час девятый.

Следующие полчаса прошли довольно напряжённо. Анька дрожала, пытаясь согреться между Лёхой и Ерёмой, Ольга пыталась успокоить Влада, который продолжал злым шепотом ругать себя. Было холодно, темно и страшно. Наконец по стенкам замелькал фонарь Игоря.
- Не нашёл, - ещё подплывая, сказал он. – Утонула. Да и фиг с ней, прорвёмся! Бодриться, бодриться, парни! Анька! Чего нос повесила? Ты со мной рядом идёшь, тебе вообще по фигу должно быть. Порядок меняется. Я первый с тобой, Ань, привяжу тебя верёвкой от рюкзака за руку, хоть головой вниз не перевернёшься, ха-ха, - пытался шутить Игорёк. – Затем Ольга и Влад, который её страхует, потом Лёха. Лёх, твоя главная задача – это светить Владу, фонарей больше нет. Влад, у тебя рюкзак теперь лёгкий, отдай Ёрику, у тебя сейчас поглавнее груз будет. Ёрик, братишка, как ты? Справишься?
- Да я сам потащу! – перебил Игоря Влад.
- Братцы, давайте ещё раз уточним главное! – твёрдо сказал Игорь. – Нам всем сейчас нелегко, возможно, что будет ещё хуже. Но вытащить вас отсюда живыми и здоровыми могу только я, чего бы мне это не стоило. Поэтому отныне и до выхода из пещеры все беспрекословно выполняют мои требования. Бес-пре-ко-слов-но! Договорились? Тогда готовимся к бою, - уже более мягко добавил Игорь. – Влад и Лёха, спускайте лодку, я пока верёвки приготовлю. Вы все молодцы, ребята!

Час десятый.

Как ни странно, Ерёма страха не испытывал. Лёгкий рюкзак Влада он повесил на грудь, его рюкзак болтался привязанный на верёвке внизу. Хоть чужой рюкзак и мешал смотреть прямо на ноги, он наловчился медленно передвигать их, аккуратно упираясь в противоположную стенку всей ступнёй, предварительно намечая место скошенным влево фонарём. Вскоре он нагнал остановившегося пыхтящего на полметра ниже него Лёху.
- Как ты, друган? Где Влад с Ольгой?
- Вперёд ушли… у меня ноги, бля, дрожат, хочу передохнуть малость.
- Ты повыше чуток поднимись, здесь ноги распрямить можно, - посоветовал Ерёма. – Не ссы, я тебя подстрахую. Давай за шкирку подхвачу! Вот-вот, давай, давай потихоньку.
- Эй, где вы там застряли? – раздался голос Игорька. – Всё в порядке?
- Идём, идём, - откликнулся Ерёма, - Тут камень над нами нависает, далеко ещё?
- Метров пятнадцать осталось, давайте аккуратно, не спешите. Все здесь уже!
Перед самым выходом расщелина пошла вширь, в проёме уже показались фонари остальных ребят.
- Сюда, сюда, ближе, - командовал Игорёк, - чуть ниже спуститесь. Стой, куда? Чёрт!
Видимо, дрожащие ноги подвели Лёху: не рассчитав расстояние, он чиркнул по стене ногой и, моментально сложившись в воздухе благодаря болтающемуся на ремне рюкзаку, булькнул вниз.
- Стоять всем! – закричал Игорь, скинув сапоги и прыгая с откоса в ледяную воду. – Ёрик, не двигайся! Только б не застрял, только б не застрял, - тяжело дышал Игорёк, подплывая к Ерёме снизу. – Ффух, вот он ты, родной! Держись, держись за меня! Ёрик, спустись ниже и упрись покрепче, мы за твой рюкзак зацепимся! Готов? Вот, отлично. Влад, зайди в воду, только неглубоко, будешь меня тащить, тут берег скользкий! Ёрик, потихонечку на выход, аккуратно, не паникуй, давай…
Через пять минут все были на берегу. Откос был маленький, поэтому все сбились в кучу. Лёха, несмотря на своё неожиданное купание, выглядел молодцом, хотя говорить не мог: зуб на зуб не попадал.
- Н-н-ну, что, н-н-народ? – сказал Игорь, тоже трясясь от холода. – Д-двигаем д-д-дальше? А то с-с-сейчас копыта откинем от холода. Тут-т-т до «зеркала» п-п-пятнадцать минут по этому лазу вверх, т-т-там и согреемся.
Поскольку Лёхин фонарь тоже канул в лету, порядок движения установили следующий: впереди, как обычно Игорёк с Анькой, затем Влад, которому подсвечивала Ольга, следом Лёха и Ерёма, тоже с одним фонарём на двоих. Лаз оказался руслом небольшого ручейка, высота лаза была около метра, так что вскоре ребята выползли в очередной грот.
- Всё, отдыхаем, греемся, сушимся, - устало произнёс Игорь, повалившись на пол. – Влад, доставай все оставшиеся дрова, всё, что горит, у кого что есть, тоже доставайте. Не так всё пошло, чёрт, не так, - сказал он уже себе самому тихо, глядя на часы, но Ерёма, лежавший рядом, услышал…

Час одиннадцатый. Час двенадцатый.

Костёр догорал. Все сидели в темноте, экономя батареи, и слушали байки Игорька про пещеры. Продукты были подъедены «под ноль», последние капли остывшего чая Лёха разливал по кружкам.
- Так что с «зеркалом» то? – спросил Влад, обняв Ольгу сзади и согревая её спину. – Чего мы сюда пёрлись?
- Тьфу ты, заговорился совсем, разморило, - откликнулся Игорёк. – Я уже и забыл про него. Всё, собираемся, мусор с собой, как обычно. Потом за мной в тот угол. Веселей, народ, через пару часов наверху уже будем.
Спустившись за Игорьком в дальний угол грота, ребята остановились, поражённые. Прямо из пола грота поднималась небольшая, метра три высотой и около пяти шириной скала. Одна её сторона была стёсана, будто какой-то гигантский нож прошёл по ней, как по маслу. Чёрная, матовая поверхность блестела от капель воды, отражая тусклый свет фонариков.
- Я не помню, что за порода, какая-то вулканическая, отец рассказывал, но я уже забыл, - пояснял Игорёк. – Как этот обломок сюда попал, вообще непонятно: здесь кругом известковые породы. Но мать-природа порой и не такие фокусы вытворяет. Кстати, отец говорил, что это небольшой спелеологический секрет, не стоит про него на всех углах рассказывать, а то народ набежит, расколет на сувениры, что вы потом будете детям своим показывать?
- Влад, подкинь меня на камень этот, - попросила Ольга, - хочу сверху посмотреть.
- Давай, только осторожно там, - прокряхтел Влад, подставляя спину.
Никто не понял, как Ольга упала. Только что сидела на скале и болтала ножками, пока ребята щупали непонятный камень и пытались тайком от Игоря отколоть кусочек, как вдруг её фонарик исчез, а с другой стороны скалы послышался глухой звук «ЧВАК!!!».
- Ольга! – громко выдохнул Влад, и бросился в мрак за скалой. – Свет дайте, мужики! Игорь, Ольга сорвалась! – закричал он.
Игоря рядом не было, его фонарик мелькал в другом углу грота. Ерёма с Анькой бросились за Владом, позабыв про Лёху, оставшегося в полной темноте. Ольга лежала лицом на глине, с вывернутыми назад руками, и не двигалась.
- Дура, твою мать! – громко ругался Влад. – Я же говорил, осторожней! Давай, переворачивай аккуратно. Чего она молчит-то, а Ёрик? Живая хоть? Олюнчик, солнышко, открой глаза, скажи что-нибудь!
- Так, не трогайте её! – прохрипел прибежавший запыхавшийся Игорёк. – Ёрик, воды принеси. Бля, всю морду расквасила. Вроде стекло в лицо не попало… дышит, дышит, всё в порядке, сейчас очухается… Анька, тащи аптечку!
Подложив под шею Ольги рюкзак, Игорёк начал аккуратно протирать её лицо смоченной в воде своей разорванной футболкой. Открыв глаза, Ольга дёрнулась и тут же зажмурилась от бьющего в лицо фонаря.
- Что? Что это? – простонала она. – Где я?
- Тихо, тихо, не бойся, - ласково произнёс Игорёк, - это мы, твои друзья, мы рядом. Пошевели руками, ногами по очереди, будет больно – сразу говори. Понимаю, что больно везде, нам нужно узнать, не повредила ли ты что-нибудь. Давай, Оль ещё раз, согни правую, теперь левую, теперь приподнимемся… ну, вот, вроде всё в порядке, до свадьбы заживёт. Уффф! Сейчас посидим, отдохни немножко, потом встать попробуем. Нам идти надо дальше.
- Идти? – заговорила вдруг Ольга срывающимся голосом. – Идти куда? Чтобы мы все подохли? Без света? – заголосила она. – Ты что, тупой? Не видишь? Нахрена ты нас сюда затащил? Нам не выйти отсюда! Понял? Всё, бля, пиздец, крышка! Нет! Нет! Нет! – откинулась она назад, зарыдала и затряслась всем телом, оттолкнув ногами Игорька. – Я никуда не пойду, я здесь помру!

Час тринадцатый.

- Беда, Ёрик! – тихо и предельно серьёзно сказал Игорь Ерёме, отведя его в сторону от пытающихся успокоить девчонку ребят. – У Ольги истерика, сама она не пройдёт, я слышал про такое от спелеологов. Тут такая херня, как мне рассказывали: она сейчас абсолютно безвольная, крыша поехала: думает, что она, вроде как, в могиле, пока дневной свет не увидит, не поймёт, что жива – вряд ли что-нибудь поможет. Так что, скорее всего, её придётся на руках тащить. Но это не главная проблема. Как ты сам-то? Соображать ещё можешь? Не пал духом?
- Да, нормально вроде, - пробормотал Ерёма, - только трясёт немного.
- Ну, трясёт – это не беда, главное, чтобы не струхнул окончательно. Так вот – я заплутал маленько. Я точно помню, что дальше нам идти вон туда, - и Игорёк указал рукой в угол грота, из которого он прибежал. – Но там, блядь, два хода! И оба вниз ведут. А я не помню, чтобы ход вниз шёл, вот хоть убей, не помню такого. Других ходов нет, я там всё сейчас облазил. Так что выхода другого нет, кроме как проверить оба хода. Лёха без фонаря, да и купание его подкосило, я же вижу, что он испуган, на грани. Анька не в счёт, Влад должен с Ольгой рядом быть. Так что ты один у меня помощник остался… ну, что, не сдрейфишь в одиночку ползти?
- Вот нахуя мне всё это нужно было, а? - спрашивал себя Ерёма, протискиваясь на брюхе в узкую щель под скалой. - Искатель приключений, романтик блядь… а этот урод - неужели не мог у отца маршрут точный узнать? Затащил нас, хуй знает куда, а теперь, мол, выручай Ёрик, ползи в жопу к Дьяволу, помогай, бля, герою пещер и красавчику, на которого все бабы вешаются!
С такими невесёлыми мыслями Ерёма полз довольно долго, пока лаз не стал шире и, наконец, возможно стало подняться в полный рост. Так, вспоминал он наказ Игорька, пока, вроде, всё сходится. Теперь метров двадцать по правой стене, потом ход налево, тоже узкий и ползком, прямо не ходить. Сколько я уже прошёл, хер поймёшь, десять, двадцать метров? Нет тут нифига, никакого хода налево, стена стеной… грот какой-то… твою мать, не говорил он ничего про грот. Собираясь развернуться обратно, Ерёма поскользнулся и стукнулся головой о стенку. Фонарик потух. Ерёма сел, облокотился на стенку и заорал во всё горло: «На тебе, гандон, получи!». Сначала мыслей не было никаких. Пролетели обрывки детских воспоминаний: спина мамы, везущей его по хрустящему снегу в садик на санках, переезд в новую квартиру, опять мама с большим животом и тут же кроватка с маленьким существом (смотри, это твой братик), первомайская демонстрация (Ерёма сидит на плечах у отца), первый класс… Следом потянулись лица одноклассников, друзей… Юлька в белом передничке, опять Юлька, идущая из кино с подружками (Ерёма плетётся следом и подружки, оборачиваясь на него, хихикают), отдых с отцом в Евпатории (Ерёма чуть не утонул тогда, заплыв на матрасе в глубину и испугавшись этого), московское мороженое, запах апельсинов и выхлоп Икарусов… глаза начали слипаться.
Нет, вдруг встрепенулся Ерёма, так не пойдёт! Хрен я здесь останусь. Путь сюда я помню, доползу обратно и в темноте. Опять же и Игорёк меня не бросит, классный парень, настоящий друг. Так вот, значит, какая она, настоящая тьма, и глаза к ней не привыкнут, это тебе не ночью под одеялом, не просто «хоть глаз выколи». А чего я, собственно, зассал-то? Может, просто лампочка в фонарике перегорела, а я уж тут помирать собрался. Аккуратно сняв шапку с фонарём, Ерёма в абсолютной темноте начал его раскручивать. Только бы не уронить ничего, только бы это лампочка оказалась, - думал он, замёрзшей и дрожащей рукой залезая в карман с запасными причиндалами.
- Ага! – снова во весь голос заорал он, когда зажёгшийся фонарь ослепил его. – Взял меня? Хуй тебе! – кричал он, показывая фигу в темноту непонятно кому. – Вот ты где, сука, спрятался! – продолжал орать он и тогда, когда увидел нужный ход, не замеченный им прежде из-за садившегося фонаря. Ещё через десять минут Ерёма добрался до «лба», большого покатого камня, закрывающего проход, и про который ему говорил Игорёк. Громко распевая «Там, вдали, за рекой загорались огни», Ерёма тронулся обратно.

Продолжение надеюсь закончить к выходным

 

Не давно нашел эту темку,теперь каждый день перед сном по пол часика читаю,а то отвык уже совсем
Огромное спасибо всем авторам за удовольствие и позитив

 

О, любитель прорезался! Начало - вери гуд! Ждём, ждём продолжение!

 

Авторы - супер!

P.S. любiтель, ждем продолжения

 

Продолжение, но ещё не конец

Час четырнадцатый.

Не успел Ерёма выбраться из первоначально пропущенного им хода, как услышал голос зовущего его Игорька.
- Здесь я, здесь! – откликнулся он. – Нашёл я «лоб», метров двадцать отсюда.
- Да я уже и сам узнал этот лаз, - ответил Игорёк, когда Ерёма окончательно вылез и распрямился. – И что на меня нашло? Хрен поймёшь. Я уже тебя искать полез. Что так долго-то?
- А-а-а, - отмахнулся Ерёма, - замучился его искать…
Вернувшись обратно, они застали остальную компанию в довольно прискорбном положении. Ольга сидела, прислонившись к камню, и тихо выла, рядом сидел потерявший всякую надежду привести её в чувство Влад. В метре от них Лёха пытался сделать из трёх разбитых фонарей один, Анька лежала на пузе и, всхлипывая, светила ему единственным оставшимся на их компанию фонариком.
- Ну, что пригорюнились? – подходя к компании, бодрым голосом спросил Игорёк. – Всё в порядке, проход нашли. Немного осталось. Как Ольга?
- Сам не видишь? - хмуро откликнулся Влад.
- Вижу, - вздохнул Игорь, - собирайтесь пока, я попробую поговорить…
- Ничего не получается, - сообщил Игорь ребятам, когда они с вещами вновь спустились к камню, - останусь, говорит, и всё, пошли все… ну, вы поняли. Придётся силой её тащить. О, Лёха – молодец, фонарь сделал! Значит так: Ёрик первый, затем мы с Владом Ольгу тащим, потом Анька, Лёха замыкающий. Наши с Владом рюкзаки сейчас раскидаем между Ёриком и Лёхой.
- Как ты, Влад, готов? – тихонько спросил Игорь, когда рюкзаки были поделены. - Потихоньку подходим с двух сторон, хватаем её под мышки и волочём. Ну, с Богом, народ!

Час пятнадцатый.

Поначалу Ольга билась, как попавшая в сеть рыба, визжала, брыкалась и сучила ногами, но вскоре, когда её начали тащить по лазу, притихла и превратилась в безвольную тяжёлую куклу. Похоже, она просто смирилась с тем, что какие-то черти зачем-то упорно тащат её в преисподнюю. Безумные глаза, разбитый нос с потёками крови и искривлённый рот производили на ребят жуткое впечатление. Пыхтя и матерясь, стараясь не смотреть на Ольгу, они, уставшие и измотанные, наконец, добрались до «лба». Лёхино колдовство над фонарём не принесло плодов: ещё в начале пути он погас на этот раз уже окончательно. Анька пропустила Лёху вперёд и, чтобы не бояться идти последней, намертво вцепилась в его руку, существенно затрудняя его передвижение.
- Всё, хорош, привал десять минут, – пытаясь отдышаться, объявил Игорь. – Фонари выключаем, батарейкам скоро конец придёт, чувствую. Не подрассчитали мы, чёрт, конечно…
В полной тишине и темноте раздавались только бессмысленное бормотание Ольги да редкие всхлипывания Аньки, плачущей на плече у Лёхи. Говорить и думать ни о чём не хотелось, было по-настоящему страшно.

Час шестнадцатый.

- Подъём, включаем фонари, - объявил Игорёк. – У кого маленькая лестница, у тебя, Лёх? Доставай. Так, Ёрик, ты, вроде, самый бодрый, тебе опять придётся выручать. Мы с Владом встаём друг на друга, ты по нашим спинам забираешься наверх. Тебе там останется метра два до вершины камня. Зацепиться там особо не за что, но выше камень будет покатым. Ложишься, как лягушка, пластаешься всем телом, цепляешься, чем сможешь, и ползёшь выше. Доползаешь до вершины, спускаешь нам лестницу. Привязать её там не за что, обвяжи вокруг пояса. Слева от тебя будет ход. Площадка там узкая, особо не развернёшься, поэтому делаем следующим образом: за тобой поднимается Анютка, потом Лёха. Анечка лезет в лаз, чтобы место вам с Лёхой освободить. Мы с Владом привязываем Ольгу, вы с Лёхой её вытаскиваете наверх. Потом Лёха лезет вслед за Анькой, Влад поднимается и тоже вслед за Лёхой в лаз. Плохо, конечно, что фонарей у вас не будет, но там они особо и не нужны: ползи себе и ползи вперёд, только головы берегите. Спички сильно не жгите, они только слепить вас будут. Анька вам посветить тоже не сможет, там не развернуться, насколько я помню. Примерно метров через десять упрётесь в стенку. Проход будет выше и чуть левее, немножко подтянуться придётся. Ну, а там, метров через двадцать вас уже Анька с фонарём встретит. Нам с тобой, Ёрик, придётся Ольгу тащить. Анечка, солнышко, ты как, не побоишься первой в одиночку ползти? Только не паникуй главное, не торопись и фонарь береги, хорошо?
- Что уж теперь? – опять всхлипнула Анька. – Помирать, так, как говорится, с музыкой!
- Вот и славненько! Так, начинаем. Влад – к станку!
Акробатика никогда не являлась «коньком» Ерёмы, последний раз он лазил по товарищам классе в третьем, когда в моде были спортивные композиции типа «звёздочки» в два, а то и в три яруса, поэтому взобраться на спины Игорька с Владом у него получилось лишь с третьей попытки. Укрепившись на плечах Игоря, Ерёма распластался по камню и стал думать, что делать дальше. Зацепиться, как и говорил Игорёк, не было никакой возможности, не хватало каких-то полметра. Скатившись два раза на плечи охающего от ударов его ботинок Игоря, чуть не упав вниз в третий раз, Ерёма отчаялся. Ноги предательски дрожали.
- Не могу я, парни, не могу, - прокричал он, чуть не плача от досады.
- Ёрик, твою мать! Надо! – прохрипел Игорёк. – Хули ты сдаёшься сразу? Давай, давай, всё получится! На голову мне наступи, хрен с тобой, потерплю. Дайте мне снизу шлем ещё один кто-нибудь.
Немного отдышавшись, Ерёма левой ногой нащупал голову Игорька и попытался представить себя волейболистом, готовым к прыжку над сеткой. «Раз, два, три» - представил он себе летящий с фланга мяч и «На!» - прыгнул вверх, замахиваясь правой рукой.
- Ух, ё! – раздался снизу сдавленный крик Игорька…
Ерёма лежал на камне, ощущая его выщерблины всем телом. Правая рука гудела от удара. «Точно синяк будет» - подумал он, чувствуя пульсирующую правую бровь. По сантиметру передвигая наверх левую руку он, наконец, смог залезть на вершину.
- Отлично Ёрик! Красавец! Ура! – раздавались крики друзей снизу. – Лови лестницу!

Час семнадцатый.

Тянуть Ольгу оказалось делом непростым: Ерёма с Лёхой взмокли, как после долгой пробежки, к тому же у Ерёмы нещадно саднила правая рука после удара об камень. Привалив Ольгу, словно куль с картошкой, к стенке, Лёха, мужественно нырнул в лаз. Бедолага Влад сорвался с лестницы, чуть-чуть не добравшись до конца: соскользнул измазанный глиной резиновый сапог. Но всё обошлось, приземлился он на ноги. Сочувственно бросив взгляд на Ольгу с Ерёмой, он, забрав рюкзак и сквозь зубы матерясь, тоже скрылся в темноте лаза. Игорёк, споро поднявшись, обмотал лестницу вокруг пояса и подбодрил с грустью смотревшего на Ольгу Ерёму.
- Не ссы, братишка, на войне медсёстры раненых вдвое больше весом таскали в одиночку. Ну что, взяли?
Ольга вяло посопротивлялась, но вскоре снова смирилась со своей участью. Игорёк полез в лаз ногами вперёд, подтягивая её за шкирку, а Ерёма, насколько это у него получалось, подталкивал ноги, порой упираясь в самые интимные женские места. «Вот же бля!» – подумал он ненароком – «Впервые в жизни девчонку за письку трогаю, а желания ну никакого не возникает». Тяжелее всего пришлось преодолевать перепад высот в середине лаза – как уж там Игорёк смог развернуться, Ерёма так и не понял, сам он еле протиснулся в новый лаз. Изрядно попыхтев, ребята, наконец, выползли на широкое место, где их дожидались остальные участники этой безумной экспедиции.

Час восемнадцатый.

- Уффф! – привалился к стене Игорёк. – Сейчас отдышусь, дальше двинем. Тут немного осталось, метров сорок-пятьдесят наверх по этому лазу на карачках. Плохо только, что дно там каменистое, Ольгу аккуратно тащить придётся, а то ещё и спину ей всю обдерём. Вот же, сука, батарея садится. Ни у кого запасных не осталось?
Все виновато смотрели друг на друга, отрицательно качая головами.
- У меня отец историю рассказывал, - подала вдруг голос Анька. – Его одна знакомая научила севшие батарейки в руках греть, они потом ещё какое-то время работают. Так он пришёл на работу, у них там часы были с такой батарейкой, говорит, что обнаружил у себя экстрасенсорные возможности, мол, могу батареи заряжать. Подержал её в руках, пошептал для вида что-то, пассы руками поделал, хоп – часы идут. Ну, все посмеялись и забыли. А у них в отделе старичок был, толи чукча, а может эвенк, не важно. Так он на другой день заваливается на работу, пыхтит, ставит пред отцом автомобильный аккумулятор. На, говорит, заряжай, однако, два года в гараже валяется, а выкинуть рука не поднимается! Месяц потом они над ним ржали.
Толи сказалось нервное напряжение, толи и впрямь история оказалось смешной, но ребята хохотали до слёз без остановки минут пять.
- А что, кстати, - сказал Игорь, отсмеявшись, - может, и правда попробовать?
Разобрав фонарь под светом Ерёмы, Игорёк сунул батарею в подмышку.
- Посидим минут десять-пятнадцать, а то без света совсем худо будет. Вы тоже фонари погасите на всякий случай, посидим в темноте, ничего страшного. Есть у тебя ещё истории, Ань?
Так, под разные истории, анекдоты и случаи из жизни, ребята просидели довольно долго. Игорёк их не останавливал, подсознательно чувствуя, что эмоциональная разрядка нужна всем.

Час девятнадцатый.

- Ну что, братцы, по коням! – сказал он, когда поток историй иссяк. – Ёрик, посвети, я фонарь обратно соберу. Да не в глаза ж ты, твою мать! А ты гляди-ка, и впрямь хорошо светить стал. Ну, народ, живём! Смотрите-ка, Ольга уснула! Ну и хорошо, пусть поспит, мы её аккуратненько потащим. Будем меняться: я с Ёриком, Влад с Лёхой. Анька-первопроходчица, ползи вперёд, тут всё время прямо, не ошибёшься.
- Слышь, Игорёк! – спросил Ерёма, волоча вместе с ним Ольгу, схватив её под руки. – А ты ведь никому не говорил в лагере, что в пещеру пойдём?
- Нет, конечно, кто бы нас пустил!
- Так как нас найдут, если что?
- Что, если что? – раздражённо огрызнулся Игорёк. – Вот странный ты, Ёрик, парень: хули думать о проблемах, которые может быть будут? Чем больше о них думаешь, тем чаще они случаются. На всё воля Божья, понял? Я так думаю. Да я понимаю, что вы все боитесь, что лестницу отвяжут, что мы отсюда не выберемся и всё такое. А я думаю о том, что чтобы не случилось, неважно, но мы эту чёртову пещеру пройдём, и точка! Чем мне нравится спелеология там, альпинизм тот же? Тем, что всё зависит только от тебя, от твоих рук, головы, умения и так далее. Здесь нет изнуряющих тренировок, рекордов, как в спорте. Здесь только ты и природа, ну, друзья ещё, конечно. Согласен?
- Не знаю, надо подумать…
- Ну, думай пока, потом поговорим, если захочешь. Ф-Ф-у-у-х-х, пора передохнуть. Лёха, ползи сюда, меняемся!
Через полчаса они спрыгнули в небольшой, метров шесть квадратных грот, по щиколотку заполненный водой. Вода довольно сильным потоком текла из узкой расщелины, вытекая в широкое отверстие с другой стороны.
- Так, принимайте Ольгу, не уроните её в воду. Хотя… сейчас все в воде будем.
- В смысле? – почти хором спросили все.
- Ха-ха, это сюрприз, про который я вам вначале говорил! В общем, это тот ручей, который вытекал в первом гроте, куда мы из горлышка спустились, мы пещеру как бы по кругу обошли. На санках в детстве все катались? Садимся на жопы, прости Ань, отклоняемся назад и вниз, вода сама довезёт. Тут невысоко, метров двадцать под уклоном. Ну как, весело?
- Офигенно весело! – пробормотал Лёха. – Вам-то с фонарями хорошо, а ну как я башкой треснусь?
- Не боись, тут не ударишься, лично проверял в прошлом году. Ну, что? Я вперёд, затем Лёха, потом Влад с Ольгой, мы вас внизу ловим. Ёрик, ты – последний, поскольку со светом. Анюткин, не бойся, тебя мы тоже поймаем. Поехали, пока не испугались окончательно! Я снизу кричать буду. Йоо-хо-хо! – закричал он и запрыгнул в ручей.
- Да пошло оно всё! – тоже заорал Лёха в ответ на крики Игорька снизу и ринулся вниз. – А-А-А, БЛЯ! – доносился его удаляющийся голос.
- Охуеть! – констатировал Влад, подхватив Ольгу на руки. – Ой, Ань, прости!
- Да ничего, - ответила та, - я примерно также обо всём этом думаю. Я только за фонарь боюсь.
- Ёрик, посвети-ка! – попросил Влад, опускаясь в воду. – Подтолкни теперь маленько. Вот-вот-вот, ещё немного, п-а-а-е-е-ехали-и-и!
Это было незабываемо. Потом, много лет спустя, Ерёма, конечно же, побывал во многих аквапарках, но этот спуск в каменной дыре не шёл ни в какое сравнение по остроте ощущений. Моля Бога только о том, чтобы не намочить фонарь, он, крепко зажмурившись и закрыв фонарь руками, набирая скорость, покатил вниз.
- А-А-А-А, - не смог он удержаться от крика, как и остальные. – Ё-Ё-Ё, твою мать! – без конца повторял он, когда Игорь с Владом поймали его на выходе.
- А, понравилось! – ржал радостный Игорёк. – Где вы ещё такое увидите, а? То-то же, а вы ещё боялись! В штаны никто не наложил? Ха-ха-ха!
- Парни, Ольга очнулась! – прокричал Влад. – Посветите кто-нибудь!

 

Максим, любiтель, это конец или еще окончание будет? Чувствую, что конец, но уж очень понравилось - еще почитать хочется

 

Любитель - супер, жду продолжения

 

Звездопад.

Эрекций, слегка робея, вошел в ворота. Сегодня не долбануло разрядом, как раньше. Совался пару раз, но, сцука, ипошило молнией сильно и прицельно. Исключительно ниже пояса. Потому что раньше было нельзя. Эти ворота реагировали на отсутствие Личного Оружия. Без него никак не пройдешь. Сперва нужно было пройти учебку. Иначе ослепнешь раньше времени. Так старшие говорили, и посмеивались, противно так переглядываясь и подмигивая друг другу. Раньше, когда ворота еще не проапгрейдили определителем оружия, говорят, проскакивали недоучки. Из интереса. Толку от них было никакого, одна толчея. Только поглазеть. Сейчас все ужесточили. Только после учебки можно. Сперва фигурный пилотаж освой, стрельбу с колена и на лету, боевую магию и родную строевую. Нахрен она не всралась, эта строевая, на службе совсем не нужная. За исключением парадов во время визитов СамогО. Дурацких парадов. Потому что заставляют маршировать почти голышом и с оружием в руках. Во-первых, пятки болят постоянно. Запаришься печатать шаг босиком. Во-вторых - того и гляди, пипиську на чужую тетиву намотаешь, или колчаном по яитцам съездят при команде «кругом». Ни разу стойку «смирно» после удара не выдержишь. И «равнение на СамогО» тоже ни разу. Да и сами парады стали редкостью. Достали они Его, говорят. Но Начальник Легиона постоянно гоняет. Известный андрофил, слава богу, на курсантов не реагирует. Предпочитает юношей сформировавшихся. Да и фиг с ним, нашим легче. Было. Теперь кто знает, может я ему понравлюсь.
Сегодня ворота не долбанули. За спиной – оружие, в нагрудном кармане хламиды – удостоверение об окончании. На развороте – картинка с моим слегка прыщавым литцом и отметки об окончании. Особенно горжусь меткой стрельбой. Могу даже из штопора выцелить. Хладнокровно так, на выходе. Чпоньк – и готово. Ни разу ручонка не дрогнула. Правда, это на учебных целях. Посмотрим, как тут у них. Сразу за воротами наткнулся на местных. Явно черпаки, не мешьше. А то и дедушки. Пояски на яитцах. Ща учить начнут. Точно, как в воду глядел. Только разошлись, сразу: «Стаять, смирно, запах! Кто такой? Представиться по уставу! Фанеру к осмотру! Где взял оружие, почему без сопровождения?» Отвечаю, как учили: «Я не запах, я дух. Оружие личное».
– Военник и фанеру к осмотру!- Достаю ксиву, разворачиваю. Лихо докладываю:
- Фанера двухслойная, бронебойная, к осмотру готова! - задерживаю дыхание. Тут же получаю удар в солнечное сплетение.
-Откат нормальный. Разрешите проследовать к месту несения службы!
-Неси, не надорвись.
Ладно, иду дальше. Хоть ребята предупредили. А то ответишь не по уставу, так и в торец зарядить могут. Захожу в караулку пункта слежения, докладаюсь. Готов прямо щас и все такое. Командир пункта выглядит усталым. Затроченным, короче. Фиг их знает, чего они тут делают. Но, наверное, не зря наши говорили, что местная служба на здоровъе влияет. Был у нас инструктор один, отсюда. Намекал, да я чото не понял, о чем он.
- А, ..ля, пополнение. Стрелять хоть умеешь?
- Все упражнения, включая ночные стрельбы, сданы на «отлично»!
- Знаем мы ваше наотлично, небось по учебным?
- Так точно, по учебным, и по симуляторам тоже.
- Симуляторы, ..ля… Ладно, посмотрим, что там наши кампутерщики нарисовали. Ладно, боец, отдыхай пока. Твоя смена с восьми вечера, как обычно. Свободен пока. Запишу тебя в список. Сто тридцать восьмым будешь. Может, в кого и попадешь, но вряд ли. Не сезон ща. Хотя, как смотреть. Новичкам везет.
% % %
Толик.
Достали предки. Реально достали. На койй я согласился? Лучше бы ща с пацанами в парке пивко холодное тянул. Да на телок посматривал. Ща они в юбочках, одна покороче, другая попрозрачнее. Каникулы, в универ идти не надо. Лежишь типо на травке, никого не трогаешь. Смотришь. А как ветерок дунет, токо смотри, не теряйся. А тут повелся, дурень. В деревню на три дня затащили. Рядом совсем – часа три в одну сторону, если без пробок. Встань ни свет ни заря, и трясись. В машине фиг поспишь. Потом в форме стульчика полдня ходи. Сразу, как вылезли, пришлось поучаствовать в разгрузке машины, потом воды принести. Как поели, пошел для порядку по огороду прошвырнуться. Жара, спасу нет. Когда же вечер? А фигли вечером, спрашивается? Телевизор всего три программы показывает, тоска. Делать просто реально нечего. Мимо клуба проезжали, там сегодня типа танцы. Деревня, одно слово. И крутят, небось, какой-нибудь Модерн Токинг, обоссышся. Однако же, хватит по огороду слоняться. А то мамаша еще припряжет. Сама, блин, наяривает, полет чего-то. Больше рвет, чем полет. Трава по колено вымахала. Чего тут делать, в этой деревне?
Толик, походив между грядками, двинул в дом. Поспать. Да хрен там, не дали. Батя завопил. Опять Жигуль чинить взялся. Пришлось помогать. Ключи подавать. Опять стартер. Тьфу. Давно бы этот почихет на помойку выкинул. Стой тут раком, вместо того, чтобы отдыхать в законный выходной. Батя аж на травку лег, пыхтит, крутит, рожа красная стала, старается. Вылез. Открути, говорит, последний болт, верхний. Его легче всего достать. Так я и поверил. Стал я болт откручивать, и здрасьте – ключ сорвался, об защиту стартера пальцами долбанулся. Сцука. Аж до крови. Тут и маман нарисовалась, гордая вся. Опять, млин, клубнику свою спасла. Хуле спасать, там клубники-то и не было. Мелкая и несладкая. Я всю собрал за три минуты, она еще на картошке цветы пересчитать не успела. Ну да ладно. Дальше как обычно. Опять пожрали, я спать завалился - на улице жарко, делать нечего, да и не выспался.
% % %
Проснулся Толик под вечер. На улице парило. Батя заканчивал со своим стартером ковыряться, мать двинула проведывать соседок-дачниц. Тоска. Толик покурил, потом посмотрел телевизор. Ничего прикольнее «Поля чудес» тут не показывали. В мобильнике тоже вся музыка надоела. Пообщался. Пару СМС-ок задвинул. В интернет, как и следовало ожидать, не вошел. Хоть какое-то развлечение. Ну, там, у падонков почитать. Иногда ничо так, отжигают. Фига. Нету в этих ипинях интернета. Тоска. Толик прогулялся еще несколько раз по двору. Раскровяненный палец болел. Надо подлечить, а то в местном навозе хрен знает чего подцепить можно. Зашел в деревянный сортир, сколоченный батей позапрошлым летом, поссал на палец. Жжоцца – значит лечит. Народная медицина, хуле. Не особо прицельно получилось, да хрен с ним. Со стороны типа центра деревни послышалась музыка. Толик начал угадывать слова:
Ты морячка – я-моряк.
Ты рыбачка – я-рыбак.
Дискотека началась, ага. Тащатся, колхозники. А, может, сходить, посмотреть, что там? Какая-никакая, а развлекуха. Пляшут, небось, вприсядку. Пойду, все равно делать нечего. Батя уже вылез из-под машины, мать как раз входила в калитку с жмутком какой-то рассады. Одарили, значит, соседки. Завтра будет сажать вместо того, что уже засохло. Для экологии, не иначе.
- Сынок, ты собрался куда? – спросила она.
- Да пойду, погуляю. Там дискотека началась, посмотрю.
- Смотри, от местных не огреби, кто знает, как тут они, может, разборку какую устроят. Не нарывайся.
- Ладно, мам, я скоро буду.
- Давай, уже почти восемь, возвращайся не позже одиннадцати.

% % %

Эрекций был точен. Заранее проверил натяжку тетивы, комплектность колчана, целостность оперения стрел. Без трех минут восемь он вошел в помещение пункта слежения и доложился. Как и ожидалось, командир отвел самый худосочный квадрат.
- Давай, дерзай, дух. Покажи, чему вас там учили на симуляторах.
- А может мне того, другой квадрат? – сказал он, еще раз глянув вниз. – Там же почти никого нет!
- Приказы командования не обсуждаются. Командир всегда прав, в курсе? Выполняй. А мы заодно за тобой понаблюдаем, гыгы.
Деваться некуда. Начал разворачивать поле.

Толик шагал по улице. У клуба тусовалось несколько личностей, некоторые были не в состоянии учинить разборку, так как плохо стояли. Из-за клуба вынырнуло трое девченок половозрелого возраста с пустыми одноразовыми стаканчиками в руках. Явно выпивали за углом. Одна из них жеманно посмотрела на Толика и произнесла: «Молодой человек, не составите дамам компанию?» - и протянула свой недопитый стаканчик. Неизвестно почему, Толик согласился. Ту, которая первая заговорила с ним, звали Надькой, остальных Толик не запомнил. Девки пили самогон, причем, достаточно профессионально. Сглотнув полстакана мутной жидкости, он сперва почувствовал рвотный позыв, дыхание на мгновенье остановилось, но Толик взял себя в руки и попросил закусить. Из закуски был только теплый и колючий огурец, извлеченный из-за пазухи Надькой. Огурец имел запах солнца и девичего пота, одно слово - светлый сисечный запах. Толик от души хрумкнул огурцом и начал жевать. Огурец был съеден в два укуса. В груди стало тепло. Хорошо, что пошел на танцы, подумал Толик. По стаканчикам опять разлили.
- Девчонки, а вы не слишком часто? – спросил он у разливающей.
- Да не, нормально. Мы всегда перед танцами по три стопочки опрокидываем, для настроения. И чтобы мужички нравились. Сегодня Надька принесла побольше, вот мы и делимся. Ты сам-то откудова, из Москвы, небось? – и, не слушая ответа, разливающая опрокинула стаканчик. Толик, оставшись с емкостью в руках, не знал, что делать. Самогон был отвратным, вылить на землю было стыдно, двое из девок уже ломанулись в сторону входной двери, бросив: «ну ладно, мы пошли, не скучайте тут без нас». Только Надька осталась. С ней и чокнулись за знакомство. Тут же достала еще один огурец через вырез платья. У него сладко екнуло сердце.
- А еще там у тебя что-то осталось? – осмелев, спросил Толик.
- У меня там еще много чего… - многозначительно произнесла Надька. - Давай еще по одной, покурим, и пойдем потанцуем?
- Давай. - Такой поворот событий Толику явно нравился. Голова начала кружиться. Хотя он регулярно потреблял пивко в различных количествах, но деревенских дам начал реально уважать. Потом закурили. Надька затянулась, похвалила его «Кент», начала курить, слегка прислонившись к давно не крашеной стене клуба. Толик даже залюбовался ею. Она была ничего так. Вот только пепел она стряхивала почему-то не на землю, а в ладонь, а потом вдруг взяла и забросила пепел себе в рот, да еще и проглотила.
- Это чо, теперь так модно? Так лучше цепляет? – спросил он изумленно.
- Неа, просто у меня изжога, а пепел при изжоге помогает. Пошли танцевать – и, взяв Толика под руку, она повела его в клуб. Толик, слегка выпрямив спину, принял подобающую осанку и повел даму в помещение. По дороге проскочила мысль: «только бы местные не наваляли». Но его пронесло. Потом они танцевали, прижавшись друг к другу, и Толик все смелее гладил Надькину талию, временами как бы невзначай спускаясь все ниже. Она была не против. Временами выходили покурить, держась за руки, как будто были давно знакомы. Дальше Толик помнил урывками. Как оказались в каком-то стоге сена и целовались взасос. Причем, на ее губах оказался привкус и запах табачного пепла. Но быстро прошел. Как потом он попытатьлся запустить свою руку ей в трусы. Но забрался туда не как обычно, всей рукой, а только одним пальцем, который провалился в дырочку в Надькиных трусах. Трусы оказались сильно ношены. Тут же защипал ушибленный днем палец. Надька, то ли стесняясь рваных трусов, то ли просто стесняясь, сказала ему: «не надо сейчас, посмотри, какое небо красивое». Рядом с ними спикировала и тут же унеслась в темноту какая-то тень. Опять сладко кольнуло сердце. Его рука снова забралась под платье. И в этот самый миг небосвод острой светящейся стрелой пронзил падающий метеор. Надька прошептала: «давай загадаем желание». Они загадали. А в тот момент, когда Толик, задрав подол Надькиного платья, навалился на нее, а сама Надька закрыла глаза, небо над ними расцвело тысячами светящихся фонтанчиков. Но они этого не увидели. Где-то наверху, далеко от земли, несколько десятков голосов гулко и синхронно грянуло: «спасибо, Эрекций, патрачили!» И командир пункта слежения добавил: «А вот ты, дух, кончил раньше, чем нужно. Ну да какие твои годы, еще служить и служить».

10.03.2009г.
Просьба в случае чего не банить, а предупредить. Удалю.

 

2 oleg_s: понравилось... "светлый сисечный запах" - сильно!
С моим продолжением пока заминка, простите парни, дефицит времени, завтра ещё в командировку дней на 10 улетаю (пля, там минус 38 и интернета нет).

 

такое бывает?

 

Ещё как бывает. Зимник Алдан-Олёкминск. Тайга, злые якуты, морозяка и три смелых парня на Крузаке. Приеду - отпишусь с фотками

 

Про дычкатэку понравилось, но про Эрекцыя чё-та мутновато.

 

Думал, что все понятно. Воспевал дела Амуров в наши дни.

 

Всем привет. Вернулся из поездки, думаю, что через пару дней накатаю отчёт в "Туризм и отдых". Ловите конец истории.

Час двадцатый.

Ольга сидела самостоятельно, мотая головой, и жмурясь от направленного на неё света.
- Что, что, что? – бормотала она. – Кто? Откуда? Ой, мамочки…
- Тихи, тихо, родная, - приговаривал Игорёк, - здесь мы, Влад здесь, Ёрик, Анька… мы в пещере, скоро наверху будем, скоро всё хорошо будет… ты упала, ударилась немножко, мы тебя несли.
Ольга, закрыв глаза руками, снова заревела. – Я хочу домой, к маме, а-а-а, пожалуйста, отпустите меня!
Через пять минут Владу с Игорем удалось её успокоить, даже поднять Ольгу на ноги. Оставив всхлипывающую пострадавшую в объятиях Аньки и Влада, Игорёк стал готовиться к подъёму. Вопреки опасениям ребят, лестница была на месте.
- Так, парни! Сначала залезу я, потом Анька, после неё Лёха. Потом Ёрик с Владом привяжут Ольгу к лестнице, а мы с Лёхой её вытащим. Потом я камень к лестнице привяжу и вниз её снова скину, смотрите, чтоб по башке никому не попало. Потом Влад, последний ты, Ёрик. Только вот, чёрт, как бы нам Ольгу привязать, чтобы она в лаз пролезла… так, так, так… давай обвяжем её подмышки, а руки заведём за спину и тоже свяжем, чтобы она ими не дёргала. Не, у вас двоих не получится… давай тогда её прямо сейчас все вместе свяжем второй лестницей, а вам останется только подвязать её к первой. Прости, Оль, это всё для тебя делается, потом нам спасибо скажешь. – Пробормотал он, разматывая вторую лестницу.
Операция по связыванию Ольги прошла не без потерь для Ерёмы: та так сильно лягнула его ботинком в лицо, что аж искры из глаз посыпались. Влад тоже неслабо получил по яйцам и теперь приседал, пытаясь восстановить дыхание.
- Отлично! – произнёс оптимистичный Игорёк, глядя на связанный кокон, извергающий проклятия. – Всё, я пошёл.

Час двадцать первый.

Ерёма уходил из пещеры последним. Несмотря на жуткую усталость, расцарапанные руки и лицо, пропотевшую, покрытую глиной негнущуюся одежду, ему было жаль уходить.
- Ну, что же, - сказал он вслух, окидывая тускнеющим с каждой минутой фонарём белеющие сталактиты, - прощай, «Бутылка»! Спасибо тебе за всё! Я никогда тебя не забуду. Привет твоему хозяину, Белому Спелеологу, может, ещё свидимся. Пока! – и полез вверх по скользкой лестнице.
Казалось бы, что ничего не изменилось, в гроте было по-прежнему темно, но уже веяло другим, тёплым воздухом, уже не так ощущалось давление стен. Лёха с Анькой без сил лежали на полу, Влад развязывал притихшую опять Ольгу, Игорёк деловито сматывал лестницу.
- Ну что, народ? – нарочито бодрым голосом спросил он, - Идём на волю?
Аккуратно спустив из расщелины вялую и безучастную ко всему Ольгу, ребята стояли и без слов смотрели на разгорающийся рассвет.
- Я предлагаю поспать хоть пару часов, - предложил Игорёк. – Всё равно надо умыться, а то нас в автобус не пустят, а рассветёт по-настоящему только через час. В лагере нас давно потеряли – часом раньше, часом позже приедем, разницы нет. Согласны? – И, не дожидаясь ответа, лёг на камни, подложив рюкзак под голову. Ерёма последовал его примеру и тотчас отключился.
Ему снились горы… какой-то перевал, белеющие вдали снежные вершины, мокрые камни, покрытые предрассветным туманом, палатка, спальник на троих, голая Ольга и ещё какая-то нерусская девчонка, согревающие его, спустившегося с вершины, замёрзшего и обмороженного, своими телами. С одной стороны он как бы наблюдал всю картину сверху, охватывая и бегущую внизу стремительную речку и одинокого всадника, на коне увязшего в снегу неподалёку, а с другой стороны он ощущал нестерпимый жар молодых девичьих тел. Вскоре он почувствовал, что кто-то гладит его по голове. Переведя глаза, он увидел в изголовье Игорька с белой повязкой на голове… впрочем, через мгновение это был уже седой старик с нестерпимо слепящим фонариком на лбу.
- Здравствуй, Белый Спелеолог! – прошептал Ерёма, пытаясь приподняться.
- Лежи, лежи, Ерёма, - сказал тот и вновь положил ему на лоб свою руку. Ольга с незнакомой девчонкой пропали, осталась только тяжёлая горячая, обжигающая ладонь. Она жгла и жгла, всё сильнее и глубже. Ерёма, не в силах терпеть, закричал от боли и… проснулся.

Час двадцать четвёртый.

Прямо в глаза нестерпимо палило солнце. Раскалённая одежда стояла колом, сухие губы еле двигались. Помотав головой и отвернувшись от слепящего солнца, Ерёма увидел горящий костёр и раздетых до нижнего белья Игорька с Анькой, кипятящих чайник.
- О, Ёрик проснулся! – закричал Игорёк. – Айда к нам! Тут у Аньки пачка чая обнаружилась! Ё-моё, ты свою рожу видел? Анька, дай ему зеркало! Вот умора!
Заглянув в зеркало, Ерёма увидел рассечённую, в засохшей крови бровь и четкий след от подошвы Ольгиного ботинка.
- Ха ха ха, - продолжал ржать Игорёк, поддерживая валяющуюся от смеха Анютку – раздевайся, да иди умойся. Да ты не стесняйся, мы с Анькой вообще голыми купались. Влад с Ольгой тоже там у ручья, Лёху сейчас разбудим.
Отбросив приличия, Ерёма тоже разделся до трусов и спустился к ручью, где, обнявшись, сидела влюблённая парочка. Подходя, он услышал последние слова Влада:
- Вот приедем из лагеря, ты меня обязательно должна с мамой познакомить.
- Конечно, милый мой! Ой, кто тут?
- Воркуйте, голуби, воркуйте! – закричал радостный Ерёма и со всего размаху прыгнул в холодный обжигающий ручей.

Автобус.

Через два часа ребята ехали в автобусе обратно. Ерёма специально сел рядом с Игорьком, чтобы задать тому волнующий его вопрос.
- Слушай, Игорёк! – подтолкнул он клюющего носом товарища, - а ты Белого Спелеолога видел?
- Нет, - ответил тот, - но отец говорит, что однажды он его спас. У отца верёвка оборвалась, и он упал с пятиметровой высоты. Упал между камнями, на мягкую глину, десять сантиметров вправо-влево и стал бы инвалидом. Видеть он его не видел, но услышал голос – «Живи!».
- А мне он сегодня приснился… там, у ручья.
- Ну, мало ли что приснится, - позёвывая сказал Игорёк, - может, понравился ты ему, хрен его знает.
- А как ты думаешь? – не унимался Ерёма, - это он нас спас? Мы ведь и вправду могли там остаться. Хотя, если честно, то я почему-то думаю, что это Бог был, ну, в обличье Белого Спелеолога. У меня такое чувство было, что я взлечу от счастья.
- Ну, как тебе сказать… я хоть и не верующий, но убеждён, что Бог есть и он у каждого из нас в душе, только он редко, когда проявляется. Мне кажется, что только тогда, когда человеку трудно и у него есть выбор. Вот смотри: мы же не раз стояли на краю в этой пещере, я и сам пару раз чуть не обделался, мне же за всех вас отвечать пришлось бы. Но я верил в себя, в вас… вернее не так… в этого невидимого Бога в каждом из нас. То, что мы сделали, разумеется, сделали с Божьей помощью, но это был самостоятельный выбор каждого в отдельности. Я понятно излагаю?
- Да, - ответил довольный Ерёма, - когда в следующую пещеру полезем?

 

начало было... более затявающим каким-то

 

Фиг знает... может поторопился... что вышло, то вышло

 

А мне понравилось как в итоге вышло

 

любитель, супер!

 

Продолжение приключений про Толяна, Кургуза и меня. (если кто не в курсе)


Автор: vpr


Выгул дамашних жывотных.

После таво, как Кургуз купил видак, спакойной жызни нашей компании, пришол полный пиздец. Вотку Кургуз паследнее время жрал с задумчивым и миланхаличным еблетом, и мы с Толяном всё время сидели на измене. Пастаянно ждали от нево какой нибуть ебанутой идеи. И даждались.

-Скучна, блять. – Гаварит как то Кургуз. А если Кургуз заскучал, жди хуйни. Хуйни, правда, весёлой, но не долгой.
-Ты это… чо там опять? – Спрашиваю.
-Бизнес хочу открыть. Недавно сматрел фильм, там чувак выгуливал псов. И не хуёвае бабло рубил при этом. А работа, блять, не бей лежачева. Нихуя делать не надо. Нужен только савок, штоп кладку сгребать из пад сабаки и пакет. Гуляй себе, свежым воздухом дыши и в хуй не дуй. Только бабло вечером собирай с заказчиков. А инагда можно какую нибуть хазяюшку сабачую и на штыке повертеть. Они это любят.

Я тут же представил, как Кургуз вертит на штыке аднаногую сельскую сабачатницу, Клавдею Васильевну, после выгула её двенатцати беспародных дварняг. Мне стало хуёво и захателось выташнить.
-Ты ёбу дался? – Спрашываю: - Каких таких сабак ты сабрался выгулевать, и каму это вапще нахуй нужно у нас на селе? Сабаки и так гуляют, сами па себе.
-Сматри шыре на вопрос. – Говорит Кургуз: - В гарадах уже давно такая хуйня, даже в райцентре. Я узнавал. Нужно рикламную кампанею ва первых захуярить. Штоб пристыдить апёздалов диревенских. Сабака, фсёш таки друг челавека…
-Я ебу за фсякими друзьяме челавека с пакетом ходить. – Вставил пятак Толян. – Я свою то жопу не фсегда паттираю.
Мне тоже, често гаваря, нихуя не улыбнулось по деревенским улецам гавно сабачее по пакетам фасовать, и я паддержал Толяна:
-Может эта… хуй с ним, с гавном? Может, пускай срут где хотят? Будет своя, типа спицыфека… будем просто гулять.
-Да вы схуели? Это же аснавная фишка, ёбана мать! Ну, и в плане экалогии нас придседатель паддержыт. – Вазразил Кургуз. Всё уже засрали, скаты!
При этих славах, Толян набычился, как индюк. Он тоже срал где ни попадя, и все про это знали. Иной раз, ночью, прям на центральном рынке насрёт для хохмы, или перед председательским бунгалом.
-Может, Толяна будем выгулевать? – Падъёбываю, значит.
-Идите вы фпизду! Друзья ещё!? – Обиделся Толик.

Кургуз ёбнул задумчиво ищо сто грамм, и гаварит:
-Значит так. Кто со мной, тот протиф меня. Как знаете, вопщем.
Мы с Толиком тармазнули на придмет услышанного, но переспрашывать не стали. Сагласились, вобщем.

***
Первым делом рекламой занялись. Выставили перед варотами Кургуза фанерный щит с надписью: «Выгул дамашнево ската» (недорага. 100 руб./ 1 соб. Уборка гавна входит в стоимасть)». И сели рядом на лавку. Сидим, семке жрём. Ждём заказов. Собаки, твари, сами гуляют, как я и говорил. Никто за уборку ихнево гавна и висёлае распаложение сабачьево духа денег платить не хочет. Все выходные просидели, никто не падашол. Толик в васкресенее не выдержал, и уже на прахадящих мимо наезжать стал:
-Заебали вашы псы срать тут! Прайти негде, штоп в гавно не влезть! Хуле смотришь, Сергей Степаныч? Вот где твой Алчан?
-Да я ебу штоль? – Ответил Степаныч.
-А может он щас душевную травму испытывает в адиночестве? – Сказал сердобольный Толик. – Может ему щас важно, штоп человек рядом был.
Я еблетом повёл по улице, и увидел, что как раз в этот мамент, Алчан Сергей Степаныча пялил какую то заскорузлую шавку бабки Клавы. Талкаю локтем Толяна, штоп заткнулся, и говорю шопатом, не ссы мол, никаких травм. Он, типа делом воспроизводтва занимаетца радостно и привольно.
Сергей Степаныч, не сказать штоб пересрал, но, чота пашол не в ту сторону, куда сначала целился. Ещё оглядывался на нас.
-Ты это… Толик, распугаешь клиентов с таким подходом. – Говорит Кургуз.
-А чо они?
-Да ни чо! Тваё дело гавно за псами собирать, а прамоушын мне предоставь. Моя идея, значит и бизнес мой. А ты мне всё дело на корню зарубить хочешь, скот!
-Идите нахуй с вашым бизнесом! – Сказал Толик, встал, и ушол.

Сидим значит, вдваём. Семке жрём. Дерущихся в очереди за выгул псины не наблюдается. Самой очереди, тоже. Я, было хотел за Толика вступиться, да тут грымза местная, Валентина, подошла. А на привязи козу привела. Погуляйте, говорит, с козочкой. А мне в райцентр нужно позарез. Я уж было за верёфку ухватился, а Кургуз меня за руку хвать, а Валентине и гаварит, вальяжно так:
-Мы коз сраных не апслуживаем, не тот уровень. Мы серьёзная организацыя. – И сплюнул ещё в сторону.
-Я вам заплачу. – Говорит хозяйка козы. Как за пса. Можете даже гавно за ней не сабирать.
-Хуй с ним, - говорю я Кургузу, - давай возьмём на обслуживание. Тебе не похуй с кем гулять?
-Ладно, - сказал Кургуз Валентине, - за двести рублей, закроем глаза на казлиное происхожденее вашей сабачки.
-Сто писят. И со сбором говна.– Говорит Валентина.
-Договорились.

Пашли гулять с козой, как два уёпка. Кургуз её за верёфку тащит, а я сзади пристроился, с метёлкой и пакетом, и в жопу к ней заглядываю внимательно. Хуле, баюсь долю в бизнесе патерять, как Толик. А тварь эта рогатая упирается, идти не хочет, и я её периадически пат сраку пинками потчую. Ну, хоть не срётся, и на том спасиба. Тут Кургуз меня и спросил:
-Слыш, это… я на бизнесмена похож? Как я вапще со стороны смотрюсь?
-Ты на мудака похож, Кургуз, а не на бизнесмена. Стрёмно как то смотришься. – Сказал я и уебал нашему патшефнаму жывотнаму в область вымени.
-Давай паменяемся, - говорит Кургуз. – Один хуй, деньги поровну делить будем.
-Давай, - говорю, - мне похуй.
Паминялись, кароче. Патащил я за верёфку эту мразь, а Кургуз сзади пристроился с пакетом. И тут каза начала сраться. Сралась так, как будто у ней в жопе с рождения затычка торчала, а тут выпала. Видать, кагда я ей паследний раз уебал, у ней там, внутри, чота подвинулось.
-Не пазорь меня, - заорал Кургуз, - давай быстрее за околицу рви!
Я и рванул, што сил было. Бегу, блять, как ахуефшый, каза за мной в пыли валочитца, блеет, нагаме сучит, сука рогатая, но сраться не перестаёт. А за нами Кургуз с пакетом и метёлкой говно подгребает. Селянам радость наверное была, ниибаца. Даже сельский дурачок, Егорка с нас ржал. Пазор, кароче, а не бизнес.

***
Выбрались за околицу, Кургуз козу к дереву привязал, и начал её ногами пиздошыть. Хуячил так, што мне не по себе стало. Еле оторвал от жывотнага. Да поздно. Сдохла, короче.
-Ну, и хуле теперь делать? – Спрашиваю.
-Ебёт штоль? – Отвечает Кургуз.
-Ебёт! Брали то, жывую.
-Придумаем што ни будь. Деньги всё равно получить нужно. За работу… ну, и за позорищу, ещё пятьдесят рубчиков я с хозяйки сниму.
Я сгонял за мешком, мы козу упаковали, и под вечер до хозяйки казлиного трупа пришли. Сидим под воротами, курим.
Вскоре и Валентина пришла. Кургуз сразу к ней:
-Блять, знал бы, что такая хуйня, не взял бы тварюгу эту на прогулку.
-Что такоё? – Спрашивает Валентина, а сама на козу коситься, через кургузово плечо: - Чо это она на мешке у вас валяется?
Тут Кургуз возьми, да и пиздани:
-Спит, падла! Умаялась. Прогулка то, ниибать силы забирает. Мы же развлекали её как могли. Паиграли с ней, штоп жывотнае пачуствовало сваю значимость. Попаслась, опять же. Просралась она хорошенечко. Ну, что сказать, сул хороший у неё, можем показать, если чо.
-Дай ка пакет! – Это уже мне.
Я подаю пакет с казлиным дерьмом.
-Вот, - говорит Кургуз Валентине, - у нас всё па честаму. Ни катушка не проебали, всё что высрано – всё ваше.
-Да не надо мне. – Говорит Валентина, а сама всё на козу смотрит.
-С вас ещё пятьдесят рубличков. – Говорит хозяйке Кургуз.
-С чево это?
-А с того, что заебался я козу вашу выгуливать, вот с чего! Не собака поди. Команды не слушает, за палкой не бегает нихуя… и вообще, я навстречу пашол, только из-за сочуствия. Так что, гоните бабки, и ниибёт. – Сказал Кургуз.
-Ладно, возьмите вот двести рублев. Спасибо, ребята. – Говорит Валя.
-Заноси во двор тварь эту. – Говорит мне Кургуз и кивает на козу.
Я затащил её во двор. Кургуз сказал хозяйке, штоп не ссала. Коза, типа, поспит до утра. Укатали, говорит, Сивку, крутые горки. На том и расстались.

Купили пиваса, сидим пьём у меня во дворе. Тут Толян нарисовался.
-Как дела? – Спрашивает. А по ебалу уже видно, что знает.
-Лёхкие деньги абмываем, - говорит Кургуз, - а что?
-Да это… подумал я,… возьмите в бизнес, обратно. Хуле, аднаму скучно.
-Да ладно, Толян. Мы зла не держим.
Толян сразу за бутылку схватился, и высадил всю залпом. Мы с Кургузом даже вякнуть ничево не успели. Ну, да хуй с ним. Завтра отработает на фасовке говна.

***
Но на завтра наш бизнес прикрыл нахуй сам предсидатель. Валька утром помыкалась, каза просыпаться не желает нихуя, хозяйка к ветеринару. А тот, стручок ачкастый, ей засвидетельствовал обрыв внутренней козлячей хуйни, и как следствие, летальный отходняк в казлиное царство вечнава сна.
Валька к нам. Вместе с пол-деревней. Орёт, как патерпевшая. Прамоушен наш фанерный расхуячила, тварь. Мы через забор нашева офиса свесились, и тоже в долгу не остаёмся. Толян, правда молчит, Валентина родственница ему, как ни как. А Кургуз опаненту макароны на уши наворачивает:
-Чо ты арёшь? Мы собаками занимаемся, а не хуйнёй всякой, ясно? За собаку гарантию магу дать, а коза твоя сама здохла. Мы её не трогали нихуя. Хуй знает, чо там у неё? Может кислароду лишнего хватанула на прогулке? Или от восторга козлячего приставилась, я не разбираюсь. Мне собаку дайте, я её выгуляю. Я, блять, кинолог, а не козлиный массавик-затейник…

Сабаку нам не дали. Вместа собаки, Кургуз палучил в еблет сырой картофелиной, так што у него щас глаз заплывши. Дело наше прикрыли, и заставили кампинсацию Валентине оплатить за невинно убиенную тварь. И ещё извиницца. Ну, извиняцца Толян пашол, как родственник. А меня заставили магилку казлиную рыть, так как козу жрать было уже никак не возможно. Пока её как вещдок, по председателям, да по участковым таскали, завонялась она, падла. Жаркое лето было, хуле сделаешь. Штоб смерть козы оплатить, Кургуз видик продал. Ну, и слава богу, на самом деле. Нам теперь спокойнее жить стало. Надолго ли? Кургуз снова мрачный ходит. Скучает, гад. Значит скоро жди беды…

2008 vpr